– На этой высоте мощная турбулентность, – предупреждает Морна. – Нас может разорвать на куски. Но мы уже почти на орбите. Почти у цели.
– Сделай так, чтобы не разорвало, – приказывает Рей.
Если кто-то и способен на подобное, то только Морна.
Лампы начинают мерцать. Темнота сменяется красным аварийным светом, затем полным освещением, а потом снова наступает темнота.
Джес не знает, что случилось, но, скорее всего, в них стреляли и попали. Она не может понять откуда, но ее удивляет, что они до сих пор не рухнули на землю. Хорошо, что корабль достаточно велик, но в любом случае им повезло, что их не разрезало на две половинки, которые сейчас падали бы на планету.
Имперцы что-то бормочут, охваченные паникой. Крассус оплакивает свою яхту. Советник Юп Ташу молится на каком-то еретическом языке, призывая на помощь некую Темную Силу. Шейл сидит, опустив голову между ног, будто ее тошнит. Как и большинство генералов, она привыкла в основном находиться на земле или в заполненном народом штабе. Вот уже многие годы она не солдат.
Что касается Джес, то она просто не двигается с места – как и Пандион, который, похоже, всерьез возненавидел Синджира. Его черные глаза, устремленные на бывшего имперца, напоминают дула пары готовых выстрелить бластеров.
– Мы отрезаны от носовой части корабля, – докладывает вошедший штурмовик. – Сработали аварийные переборки.
Не отводя взгляда с Синджира, Пандион берет коммуникатор.
– Адмирал Слоун, вы меня слышите?
Сквозь треск помех прорывается ее голос:
– Мофф Пандион, мы сейчас заняты.
– Мы можем погибнуть? На этом корабле ведь есть спасательные капсулы?
– Нам ничто не угрожает. Мы почти на орбите. Потерпите.
Джес не знает, что происходит.
Но хаос уже пустил свои корни. А где хаос – там и шанс.
ИНТЕРЛЮДИЯ
БЕСПИН, ОБЛАЧНЫЙ ГОРОД
– Идут! – кричит Боргин Каа своей юной подружке, танцовщице Линаре, показывая на запертую на магнитный замок входную дверь роскошного жилища, вдоль края которой бежит искрящаяся линия. Судя по скорости, с которой та движется, ее ведет уверенная опытная рука.
Вслепую шаря по столику в прихожей, Боргин нащупывает керамическую вазу из наследия Винзоров. Вазе много тысяч лет, она относится еще ко временам Старой Республики, – по крайней мере, так ему говорили. Все, что его интересует – или интересовало, – ее ценность. И еще ему нравилось смотреть, как, словно тонкая лазурная паутинка, переливается голубой лацит.
Ему очень не хочется этого делать, но он все же берет вазу со столика.
«Это оружие, – думает он. – А вовсе не ценный предмет древности».
Сердце отчаянно колотится в груди.
Принимал ли он сегодня утром свое лекарство?
Или забыл?
Неужели он умрет?
«Нет! Я дожил до этого дня. Я в списке».
Облачный город стал местом, где можно раздобыть редкие импланты – новые глаза, сделанные по заказу руки, целые системы органов для любого человека или инородца, способного за них заплатить. Боргину нужно новое сердце. Он был в списке – и продолжает надеяться, что до сих пор в нем остается. Но потом, как это часто бывает, явились негодяи-повстанцы, перевернув все вверх дном, и пришлось вмешаться Империи, которая захватила этот сектор. И теперь продажа имплантов временно приостановлена.
«Империя наведет порядок, – думает он. – Император гарантировал мир в Галактике».
Искрящаяся линия описывает последнюю кривую и опускается к полу.
Дверь с шипением открывается.
Сквозь дым видны силуэты незваных гостей. Линара вскрикивает, и Боргин, размахнувшись, с силой швыряет вазу, но промахивается. Импровизированный снаряд ударяется о край двери и даже не разбивается – лишь с глухим звуком падает на пол.
