и к лучшему, что я не отражаюсь в этой воде, — сравнение уж точно было бы не в мою пользу.
У нас обеих одинаково противно щиплет глаза, и мы обе недовольно щуримся. Раньше я часто плакала — мне все казалось, что я не справляюсь, что от меня требуют куда больше, чем я могу выдержать. Что такое настоящая усталость и отчаяние, я узнала только тогда, когда на слезы не осталось сил.
«У тебя и сейчас их нет».
Что правда, то правда. Но больше ты не проснешься вместо меня. Прости, моя родная, моя волшебная. Кажется, я не так уж хочу становиться тобой.
«А какая разница?» — невесело усмехается она. На извинения ей традиционно плевать: что значат слова, не подкрепленные делом? Если бы мне действительно было жаль, она бы проснулась уже сейчас — и сделала все по-своему.
«Что гораздо хуже, — заметила моя вторая, — пока мы тут впустую треплем языком, в реальности нас убивают — притом нас обеих. Тебе интересно, насколько длинными нам с тобой кажутся наши последние секунды?»
Ну, признаться, не очень.
Но моя дверь отсюда так далеко, что нечего и пытаться выбраться самостоятельно, а помощи ждать банально неоткуда — вряд ли Тамаз ринется меня спасать, рискуя своей драгоценной шкурой. Проще провалить контракт. И что тогда остается мне?
«Обернись».
Что?
М-да, пора что-то делать со своей излишней доверчивостью. Слушаться, не задумываясь, своего придворного художника (который, как выяснилось, и не художник вовсе) — уже изрядная дурость, но чтобы подчиняться собственному альтер эго…
Я обернулась — и в неописуемом шоке уставилась в темно-карие глаза губернатора Дарлеи. Глаз было четыре штуки, губернаторов — две, обе какие-то оглоушенные и возмущенные одновременно. Рассчитывали на уединение, что ли?
— Добрый день, — ляпнула я и на автопилоте склонила голову в традиционном приветствии. Происходящее приобрело пряный и острый оттенок дичайшего абсурда.
Вряд ли для лорда Дуайта Даррогена день мог считаться добрым, раз его вышибло так глубоко за Грань. Не говоря уж о несколько странном количестве лордов — и двух пульсирующих ниточек, уходящих от каждого экземпляра куда-то вверх.
Адриана, включай мозги… хотя бы сделай вид, что они у тебя есть, а не перешли к твоему двойнику до последнего нейрона!
Случайно встретить кого-то за Гранью практически нереально. Единственный вариант — вызвать себе собеседника, выбрав его из числа спящих неподалеку от физического тела. Этот номер у губернатора не мог пройти по той простой причине, что на настоящий момент он находился на другой планете. Вывод — либо тут замешано божественное чудо (на редкость пакостное, должна заметить), либо есть какой-то некромантский фокус, о котором я не осведомлена (что весьма вероятно), либо…
Либо мы оказались тут в четырех экземплярах, потому что отравлены одной и той же дрянью — и в ближайшее время умрем.
Я переводила взгляд с одного губернатора на другого и пыталась понять, кто сильнее из них двоих.
Мы с моей несостоявшейся богиней были одинаковы только поначалу. Она изменялась, становилась решительнее, резче и безоглядней. А я всегда плелась в хвосте, отставала во всем. Может быть, потому, что не так уж хотела быть сильной?.. Как бы то ни было, в один прекрасный день она появилась в другом платье. Потом — с другой прической, которая шла ей куда больше, чем то безобразие, что так любила сооружать у меня на голове моя камеристка.
А однажды она пришла с другим лицом. Наверное, тогда все и началось…
Дуайт Дарогген и его двойник похожи до последней черточки. Даже морщинки у глаз, едва наметившиеся «гусиные лапки», — те, что появляются у людей, которые часто улыбаются, — одинаковые. И причудливая родинка на левой щеке — как будто крохотный мотылек присел передохнуть.
— Родинка на пути слез — к несчастью в личной жизни, — сказал один из них, проследив мой взгляд.
Я коснулась собственной щеки и невесело усмехнулась. Никогда не верила в приметы — а вот поди ж ты.
— Ты — тот, что сильнее, — обличительно ткнула я в него пальцем. — Настоящий губернатор ужасно меня стеснялся. Как ты появился?
У второго немедленно порозовели щеки, и он опустил взгляд, но все же ответил:
— Ритуальные благовония на похоронах Дерека были отравлены.
Мне болезненно сдавило горло.
Та, Что Сильнее, смотрела на меня без жалости и криво усмехалась.
«А ты думала, раз вы в своем идиотском рейде наткнулись на Мэтта, он не успел побывать в общине? Что, по-твоему, мешало ему повстречаться с тобой на обратном пути?»
— Но я ведь…
— …оказалась здесь только сейчас? — закончил за меня тот, что сильнее, явно не желая выслушивать соболезнования. — А это, по всей видимости,
