Получив окровавленным ногтем в лицо, лорд Дарогген вскрикнул, передернувшись от отвращения. И потерял контроль над защитным заклинанием.
Кажется, потом я долго давилась сухими рыданиями, сжавшись в комок у корней Древа Жизни, и опустевшая Лета подкатывала мертвенно-холодные воды к моим ногам, неохотно слизывая островки налетевшего снега.
Откуда-то сверху, из темного сплетения острых ветвей, спускались три оборванные нити.
Они больше не пульсировали.
Глава 18
Связанная
Она стоит за моей спиной, положив костлявую руку мне на плечо, и ждет, когда же я обернусь. Впервые за долгие годы некому ее оттолкнуть.
У нее множество обличий: болезненная худоба павеллийской погодницы, шрам через всю щеку, как у погибшего вместе с ней стражника, изумленные зеленые очи Мэтта и кривой нос одного из мертвых членов экипажа «Ашки», тонкие нервные пальцы Дуайта и выцветший синий китель старшего Дароггена, — но когда я обернусь, у нее будет лицо Той, Что Сильнее. И мне не достает храбрости взглянуть ей в глаза после всего, что я натворила.
Мизинец левой руки был заляпан кровью и мерзко ныл. Он по-прежнему не гнулся, и мне пришлось потратить некоторое время на бесплодные попытки поднять его, чтобы понять: больше не придется прибегать к некромантии, дабы ставить фильтры и поливать наставника дождем, пусть перед этим и придется разрабатывать кисть заново.
Легче от осознания почему-то не стало.
Три погасшие нити безмолвным упреком терлись о щеки, задевали плечи, путались в ногах. Больше всего почему-то хотелось выбраться наружу и выяснить: о погибших и правда забыли так быстро? Обычно нити обрывались только тогда, когда умирал последний человек, помнящий их обладателей… Но Многоликая все еще цепко держала меня за плечо, не давая идти вперед, будто хотела навсегда оставить меня за Гранью. Наверное, это было бы справедливо, — ведь нет никого, справедливее нее, — но там, в мире живых, у меня оставалось слишком много незавершенных дел.
Тамаз, который хотел, чтобы я отомстила за него и его сестру, лишенных духа и магии своей безумной, неповторимой родины.
Мужчина, который выдавал себя за законного правителя Сейвенхолла и пытался меня убить.
Безымянный принц, который однажды уже убил меня.
И Фирс. Его картины, будто красочные заплатки на монотонной реальности, его демоновы рубашки с непослушными пуговицами и тепло его прикосновений.
Он так и не дописал парадный портрет. Честно начал, а потом все-таки не выдержал и нарисовал меня яростно чешущей лоб под старинной серебряной диадемой, передававшейся из поколения в поколение со времен проклятия династии.
Кажется, я все-таки позорно всхлипнула — и обернулась.
— Не реви, — приказала Та, Что Сильнее, голосом наставника и ткнула холодным пальцем мне в щеку, вытирая слезинку. — Ты принцесса или на базаре опущенная?!
Я нервно и чуть виновато улыбнулась, как и всегда при звуке этого голоса. Если бы настоящий наставник видел, что я натворила… нет, не хочу об этом думать.
— Я думала, среди обличий только те, кого ты забрала…
— Думала она, — в мучительно знакомой манере проворчала Многоликая, — да не тем местом. Самоубийца давно уже мой, и неважно, летает он по подземельям или разлагается в них же. И ты — тоже моя. Давно.
— Давно, — эхом отозвалась я. Лет этак двадцать с хвостиком… — Но сейчас мне нужно вернуться.
У нее злые глаза ровного темно-карего цвета. Разрез — хищный, породистый. Такой встречается в очень древних и уважаемых хелльских семьях — и то только в тех, где изо всех сил боролись с вырождением, не выходя за рамки идиотских приличий и представлений о достойных партиях.
…У Фирса — тоже карие. Но совсем другие, с теплым медовым отливом и рыжеватыми крапинками.
Он даже близко не стоял с представлениями о достойной партии, и меня не покидало ощущение, что, подписав свой брачный контракт, я влезла в дерьмо обеими руками. И от души в нем повозилась.
— Безымянный принц не придет за мной сюда, что бы там ни думал Дарогген, — сказала я Многоликой, поняв, что та так и держит меня за плечо, и не думая отпускать. — Он наверняка уже понял, что не сумеет лгать и играть свою роль здесь, за Гранью.
Как не смог Дуайт Дарогген и его демонов слишком умный двойник. Как не могла Та, Что Сильнее.
Мне будет не хватать ее жестокой честности.
