Как же смеет Кашкин утверждать, что ничего этого нет (233, 1, 2), и что я «исказил» в подозрительных целях образ Суворова?
Дальше.
Не wrote this Polar melody and set it,Duly accompanied by shrieks and groans,Which few will sing, I trust, but none forget it —For I will teach, if possible the stonesTo rise against earth’s tyrants. Never let it Be said that we still truckle unto thrones;But ye – our children’s children! think how weShow’d what things were before the world was free! (VIII, 135)Дословно:
Он написал эту полярную мелодию и отослал[131] ееПод аккомпанемент криков и стонов, —Которую немногие будут петь, я уверен, но никто не забудет,Ибо я научу, если возможно, камниВосставать против земных тиранов. Да не будет никогдаСказано, что мы раболепствовали перед тронами.Но вы, дети наших детей, подумайте, как мыРисовали положение вещей, прежде чем мир стал свободен.В моем переводе:
Полярный тот романс игривого пошиба,Написанный под вопль, под гром, под лязг ножа,Споют немногие, но все запомнят, – ибоЯ камни научу искусству мятежа!Убийству деспотов! Пусть трон стоит как глыба, —Мы не ползли к нему, бледнея и дрожа!Глядите, правнуки, как обстояло дело,Пока Свобода мир не обняла всецело!Судите, «искажен» ли здесь «социальный смысл» (231, 2, 5)? Имеется ли здесь ИОС (232, 1, 1 и 4)?
Ах, да! В оригинале нет «игривого пошиба»! Верно, нет. Ну, а какого же пошиба были, по Байрону, стихи Суворова? Мы видели «фарс», «сумасшедшие стихи», «глупый куплет», «превращение ужасов в посмешище». Что это – возвышенный пошиб? торжественный? задушевный? Переводчик стихов в своих неизбежных надставках обязан лишь придерживаться духа и манеры оригинала, говорить то, что мог быв данном случае сказать автор. Например, Мицкевич в «Будрысах» говорит «Весела как молодая кошечка»; Пушкин переводит: «Весела, что котенок у печки». И пусть мне докажут, что моя здесь надставка противоречит байроновской характеристике!… Дальше, – о Суворове говорится:
…the greatest chiefThat ever peopled hell with heroes slainOr plunged a province or a realm in grief. (VII, 68)Дословно:
величайший вождьИз всех, кто когда либо населяли ад убитыми героямиИли погружали провинции и королевства в скорбь.В моем переводе:
Славнейший из вождей, что населяли ад Героями и в мир несли с любой победой Мрак и отчаянье – столетия подряд.
Действительно, это место переведено несколько вольно. Но гораздо менее вольно, чем это интерпретирует Кашкин (233, 1, поел, абз.):
У Байрона просто (!) утверждается, что Суворов повергает в печаль завоеванные провинцию или королевство.
Прежде всего grief – не «печаль», а более сильное слова для того же или сходного понятия. Затем, Суворов не завоевывал никаких королевств, так что Байрон, знавший историю (не в пример иным кандидатам наук), не мог этого утверждать, даже «просто». А главное, данная характеристика относится ко всем завоевателям, величайшим из которых назван Суворов. А среди этих завоевателей мыслятся и Аттила, и Чингиз- хан, и Тимур. Что же, когда Тимур и Чингиз истребляли миллионное население Мерва и громоздили пирамиды из человечьих голов, то соответственные провинции охватывала только «печаль»? Такая ли большая беда приписать им «мрак и отчаянье»? Так что и здесь Кашкин не мог не «примыслить кое что от себя».
Дальше. Возьмем «центральную» (по Кашкину) строфу о Суворове, которую он приводит в отрывке (232, 2, 5) и полностью (234, 2, 9):
Suwarrow chiefly was on the alert,Surveying, drilling, ordering, jesting, pondering;For the man was, we safely may assert,A thing to wonder at beyond most wondering;Hero, buffoon, half-demon and half-dirt,Praying, instructing, desolating, plundering;Now Mars, now Momus, and when bent to stormA fortress, Harlequin in uniform. (VII, 55)Дословно:
Суворов всё время (букв, «преимущественно») был настороже,Наблюдая, обучая, приказывая, дурачась, размышляя.Ибо этот человек был, мы с уверенностью можем сказать,Существом удивительным превыше всякого удивления;Герой, шут, полу-демон, полу-прах,Молившийся, наставлявший, опустошавший, захватывавший,Попеременно Марс и Мом, а когда шло дело о штурмеКрепости, – арлекин в мундире.В моем переводе:
Суворов начеку все время был; притомУчил и наблюдал, приказывал, смеялся,Шутил и взвешивал, всех убеждая в том,Что чудом из чудес он не напрасно звался.Да, полудемоном, героем и шутом,Молясь, уча, громя и руша, он являлсяДвуликой особью: он – Марс и Мом – один,А перед штурмом был – в мундире арлекин.Как видим, в этом переводе текст оригинала дан почти со 100 % бережливостью. Опущено half-dirt (букв, «полугрязь»), так как я до конца не уяснил себе здесь мысли Байрона (напомню замечание Пушкина о том, что Байрон сам не всегда мог объяснить значение той или иной своей строки). Соколовский перевел это место произвольно: «полупростак»; Ларош – с грубой неточностью: «moitie demon, moitie ange»; Козлов вообще всё смазал. Добавлено «двуликой особью» в пояснение противопоставления Марса и Мома, несовместимость коих не всем очевидна.
Но по Кашкину оказывается (234, 2, поел, абзац), что здесь
словесный мусор вроде «двуликой особи», лишнего «притом» <, и> чисто грамматическая неувязка с падежами (??) и со сказуемым
