– Летучих? – переспросил капитан, не веря своим ушам.
– Экспериментальная разработка, – с трудом выговорил подполковник. – Согласно проекту, которым поделился мистер Уоррен, помимо возможности летать, у этих… есть еще одно существенное преимущество перед другими…
– Какое? – видя, что Огден практически вырубился, повысил голос Харт.
– Пилот находится не в кабине, а снаружи и управляет роботом дистанционно. Это сделано, чтобы минимизировать потери в случае поражения машины противником… – Огден закашлялся и рухнул на стол, опрокинув чашку. Кофе брызнул во все стороны, полился на пол.
– Не рассчитал… – процедил Харт и тихо чертыхнулся.
Впрочем, сокрушаться не было времени: оглянувшись на дверь, капитан вскочил с места и, обогнув стол, начал по одному выдвигать ящик за ящиком.
Кофе продолжал литься на пол.
Шаг, второй, третий…
Усталости в молодых ногах нет, но в голове, увы, слишком много ненужных мыслей. Глупые мечты о миллиардах долларов, новом мотоцикле, яхте (чем черт не шутит?) и цыпочках, загорающих прямо на палубе в неглиже.
Рядовой настолько погрузился в грезы, что споткнулся о ступеньку на входе в штаб и едва не растянулся на полу – благо дежуривший у входа солдат подхватил, не дал упасть.
– Под ноги ж смотри, – укоризненно проворчал спаситель.
– Задумался просто, – буркнул рядовой, стыдливо пряча глаза.
– Ну-ну, – сказал дежурный. – Куда вообще собрался? Чего не докладываешь?
– А то ты меня уже не выучил, – фыркнул парень. – Я тут за гонца последнюю неделю, мотаюсь туда-сюда по сто раз на дню, новости на хвосте, как сорока, таскаю.
– Правила есть правила, – строго заявил дежурный.
– Ты каждый раз так и говоришь.
– Потому что с течением времени правила не меняются, – веско пояснил собеседник.
Дежурный был тем еще занудой. Рядовой понял это, когда впервые заявился в штаб, дабы передать подполковнику Огдену срочное сообщение от старшего лейтенанта Рэнджа. Тогда дежурный прямо заявил, что никакая срочность его не волнует, и впустил «гонца» внутрь только после соблюдения всех идиотских формальностей.
И сейчас, кажется, происходило нечто подобное – с той лишь разницей, что сегодня рядовой не очень-то и спешил. Сообщение было важным, да, но не срочным. Наверное, именно поэтому «гонец» позволил себе удариться в рассуждения:
– Слушай, ну мы ведь одно дело делаем, разве нет? Служим в одной армии…
– Вот именно. В армии.
– Что ж ты мне палки в колеса-то вставляешь тогда?
– Какие палки? – выгнул бровь дежурный. – Я от всех требую по уставу действовать, иначе тут не армия у нас будет, а разброд сплошной.
– Черт с тобой, – сдался рядовой.
Вытянувшись в струнку, он отдал дежурному под козырек и воскликнул:
– Срочное сообщение для подполковника Огдена! Разрешите войти?
Дежурный ответил тем же жестом и милостиво дозволил:
– Разрешаю!
Когда рядовой прошествовал мимо горделиво задравшего подбородок дежурного, он услышал тихое бормотание последнего:
– Ну что, неужто так сложно сразу так сделать?
Псих какой-то, подумал рядовой, шагая по коридору штаба в направлении к уже знакомой двери, где находилась временная резиденция подполковника Огдена. Подобные «правильные» типы искренне верят, что вся армия держится только на их стремлении к дисциплине. И рядовой, конечно, не думал, что они в корне не правы, – просто считал, что есть и куда более необходимые на войне вещи, вроде отваги, смекалки и тактики. Но дежурный, услышь он это, наверняка бы лишь презрительно фыркнул.
«Муштра, муштра, муштра».
Рядовой уже был в считаных футах от двери кабинета, когда она распахнулась и наружу вышел незнакомый мужчина в мятой форме Синдиката. Смерив вновь прибывшего оценивающим взглядом, он спросил:
– Ты к Огдену?
Рядовой, резонно предположив, что абы кто из кабинета подполковника не выходит, решил не фамильярничать и отозвался:
– Да, сэр. К нему.
