да диван, чтобы на нем, перепив, отсыпаться…
– Почему вы не доложили о случившемся в шестой камере? – спросил австралиец, безо всякого энтузиазма глядя на растерянного собеседника.
– А… у нас тут это… типа, технические неполадки… – сжавшись и, кажется, разом став меньше ростом, проскулил рядовой.
– Чего? – не поверил ушам Богут.
Оттолкнув продолжающего бормотать солдата в сторону, ликвидатор шагнул внутрь. На диване безмятежно храпел рыжий здоровяк, а на всех без исключения экранах плясали черно-белые помехи.
– Что еще за чертовщина? – оторопело глядя на мониторы, спросил Глен.
– Я про это вам и пытался сказать… – пискнул Ушастый, однако под строгим взглядом старшего дознавателя спешно заткнулся.
Богут подошел к дивану и уставился на спящего Рыжика. Время уже к десяти, а он дрыхнет, как убитый.
«Вот это дисциплина!..»
– Подъем, сопляк! – рявкнул Глен так, что стекла в окнах зазвенели.
Веснушчатый бедолага от неожиданности аж подпрыгнул и чуть не свалился с дивана.
– А? Что? – распахнув глаза, он заозирался по сторонам, пока не встретился взглядом с хмурым Богутом. – Майор… Сэр…
– Встал, живо! – продолжал орать Богут. – И ты, рядовой, сюда!
Спустя считаные секунды Ушастый и Рыжик, понурившись, стояли у дивана, а дознаватель, сложив руки за спиной, мерил шагами комнату и с неодобрением косился на подчиненных.
– Почему связь с камерами пропала? – наконец осведомился майор.
Солдаты переглянулись и ответили нестройным дуэтом:
– Не могу знать, сэр.
– Как давно это случилось, вы вообще в курсе? Или вы опять все проспали?
– Нет, сэр, что вы, мы не спали! – заверил Ушастый.
– Точнее, спали, но только по очереди, – вставил Рыжик.
– А где остальные двое?
– Наверное, пошли завтракать, – вновь подключился к разговору Ушастый.
– «Наверное»? – переспросил Глен.
Он чувствовал себя героем дешевой армейской комедии, этаким озлобленным офицером, который гоняет тупых рядовых. И это, по мнению Уайлдера, «элита», которой можно доверить «любое важное задание»?..
– Я повторяю вопрос, идиоты, – процедил Богут, с трудом сдерживаясь, чтобы не поколотить стоящих перед ним кретинов. – Как давно пропала связь?
– Буквально с полчаса назад, – наморщив лоб, припомнил Ушастый.
Глен бросил взгляд на мониторы.
Так может, это умышленная диверсия? Ну, чтобы не сохранились записи инцидента? Но ведь помимо камер есть еще надзиратели в самой тюрьме, есть, в конце концов, сокамерники покойного Хэнсона, на глазах которых он и умер.
Или кто-то из них замешан в случившемся?
– Мы думаем, это крысы, – набравшись храбрости, сказал Ушастый.
– Что? – не понял Богут: он был слишком погружен в собственные размышления, чтобы с ходу переключиться. – Ты о чем?
– О крысах, – терпеливо пояснил тот. – Мы думаем, это крысы где-то кабель перегрызли.
– Какие, к черту, крысы? – пробормотал Глен, ошарашенно глядя на стоящего перед ним рядового.
– Ну… обыкновенные, сэр. Которые грызут все подряд. У нас, помню, как-то всю проводку сожрали…
– В шестой камере заключенного убили, – ледяным тоном произнес Богут. – По-твоему, крысы перегрызли кабель, а потом прикончили пленного солдата?
– Н-н-нет, сэр… – разом сник Ушастый. – Я не это хотел сказать.
– Сокамерники утверждают, что кто-то подсыпал отраву ему в кашу. Мне кажется, они что-то недоговаривают. Вот я и пришел к вам, чтобы посмотреть запись… и что я вижу?
Они снова потупили взгляды и уставились в грязный пол.
– Простите, сэр… – заискивающе пробормотал Глен.
– К черту прощение, – поморщился Богут. – Разберитесь с чертовым кабелем, а я пока навещу вашего взводного, чтобы заменил вас на более ответственных солдат.
С этими словами он, невзирая на робкие протесты, вышел из мониторной.
