«И почему я должен возиться с этими щенками? – думал Богут, шагая к зданию тюрьмы. – Я ехал сюда убивать Мамонта, а не нянчить тупоумных солдат, которых Тейлор, судя по всему, набирал по объявлению на каком-то затрапезном форуме!».
Нет, разумеется, подобные сопляки были и в Афганистане, и в Иране, но правили бал истинные патриоты вроде самого генерала, Богута и Ричарда Уайлдера – те, для кого война была жизнью, а победа – ее смыслом. Те, кто готов был умереть за свою страну… а не искал способ увильнуть от служебных обязанностей и прикорнуть при первой возможности. Сопляки не понимают: тут не учебка, а зона боевых действий. Наверное, чтобы до них дошла вся серьезность происходящего, должно случиться нечто серьезное, вроде вооруженной атаки или реального побега. Что-то, что заставит этих вальяжных щенков обделаться от страха и, невзирая на потяжелевшие штаны, защищать свой лагерь и собственную жизнь.
«Долбанные тепличные детишки».
Глава 4. Резонанс
По старой традиции Авессалом не спешил подходить к телефону. Он называл это «проверкой терпения», ведь тот, кому Блэйд нужен не слишком, вряд ли станет слушать длинные скучные гудки в течение двух-трех минут.
Эдвард слушал – потому что хорошо знал Авессалома. По крайней мере, лучше, чем большинство живущих на Земле людей.
– Слушаю, – наконец отозвался наушник.
Уоррен мог не узнать сам голос, но характерные интонации Блэйда нельзя было спутать с чьими-то еще: абсолютно бесстрастный, отсутствующий, каждый слог буквально вопит: «Мне на вас плевать!»
– Это Эдвард.
– Какой приятный сюрприз, – без тени эмоций ответил наушник. – Чем обязан твоему звонку?
– Я получил твое письмо.
– И?
– И нашел отправителя.
– Довольно быстро, – отметил Авессалом, сохраняя полное, даже чрезмерное спокойствие, которое способно было вывести из себя любого неподготовленного человека…
Но только не Эдварда.
Она слишком хорошо знала Блэйда, чтобы обижаться на такую мелочь, как полное равнодушие. Уоррен часто представлял себе его физиономию во время любого их разговора – абсолютно непроницаемую, с вековой тоской во взгляде ярко-голубых глаз и поджатыми губами. Втайне глава Синдиката мечтал стереть эту чертову каменную гримасу с лица старого знакомца, но до сих пор ему подобный трюк не удавался ни разу.
– Ну, ты ведь знаешь, для моих людей это – пара пустяков, – в тон собеседнику ответил Эдвард.
– Повезло тебе с ними. Что собираешься делать?
– Увидишь, – сказал Уоррен с торжествующей улыбкой и отключился.
Не прошло и пяти секунд, как на электронную почту упало письмо с одним-единственным словом: «Расскажешь».
Сержант Пол Рассел бежал.
Он любил бегать. С тех самых пор, как научился ходить, будущий сержант полиции только и делал, что носился повсюду ураганом, – столь же стремительный, столь же разрушительный. Отец вечно хвастался, что сносил три ремня, пока вырастил из сорванца настоящего человека. И хоть порка никогда не доставляла маленькому Полу удовольствия, повзрослев, он понял, что для папани это был единственный возможный способ удержать не в меру активного сына в узде.
Теперь Рассел бегал только в двух случаях – либо для поддержания формы, либо чтобы куда-то успеть.
Сейчас был как раз второй случай.
Несмотря на жару и темп, который сержант выбрал, его серая толстовка с капюшоном и майка под ней были сухими и пахли стиральным порошком так сильно, будто негр только что забрал их из химчистки. Девушки, мимо которых Рассел проносился, томно улыбались ему, а парни с завистью смотрели сержанту вслед – у них-то всегда недоставало силы воли, чтобы заняться собой, в отличие от этого подтянутого типа. В иной день Пол обязательно победно улыбнулся бы в ответ на многочисленные взгляды, но сегодня был совершенно не подходящий для смеха день.
Даже небо казалось не по-летнему серым. Пузатые грозовые тучи нависли над Вашингтоном и приготовились обрушить на город всю накопленную влагу разом. Странно, а ведь когда сержант выходил из дома, ничто не предвещало беды – стояла удушливая жара, такая типичная для нынешнего лета, что ей уже давно никто не удивлялся.
Покосившись в сторону предгрозового неба, Рассел скрипнул зубами и ускорился.
Мокнуть под дождем в его планы не входило.
В метро, как обычно в это время суток, было чертовски людно.
