Там мой рабочий и мобильный указан, позвоните, если что-то вспомните, хорошо?
– До… до… договорились, – кивнул пенсионер.
– Надеюсь, ваше заикание скоро пройдет.
– А уж как я надеюсь!.. – невесело усмехнулся старик.
Тернер кивнул и направился к Расселу, который уже распрощался с вдовой Барнса и теперь поджидал друга в сторонке.
– Что-нибудь узнал? – спросил Ларри, подойдя достаточно близко, чтобы можно было перейти на шепот.
– Говорит, что ей позвонили и срочно вызвали в офис, однако, когда она туда приехала, оказалось, что никто с работы и не думал ей звонить.
– То есть, звонил подрывник?
– Похоже на то, – кивнул Рассел. – Видимо, хотел выманить жену Барнса, чтобы подготовить ловушку.
– Но откуда они знали, что он приедет домой раньше жены?
– Без понятия, старик, – пробормотал Рассел. – Похоже, ты не ошибся, когда предположил, что тут замешана империя Эдварда Уоррена. Кто еще мог провернуть подобное, даже предположить не берусь.
Друзья почти синхронно повернули головы и уставились на разбросанные по газону останки капитана Барнса. Каждый из них в тот момент думал об одном и том же.
«Кто бы ни заложил бомбу в дом старого психопата, он явно настроен более чем серьезно».
И, что еще хуже, пока было совершенно не ясно, заканчивается ли все со смертью Рональда или только начинается.
Я постучал в дверь, но никто не открыл. Тогда я постучал снова и весь обратился в слух.
Нет, они определенно внутри: я слышу их голоса. Нечетко, слов не понять, но там, в помещении, определенно люди. Сколько? Не меньше двух. Вряд ли больше четырех.
Я стучу снова – до тех пор, пока голоса не смолкают. Теперь я слышу шаги. Кто-то приближается к двери.
Язычок замка со скрипом вползает в коробку. Дверь приоткрывается, и на меня удивленно смотрит… кто?
Это не Ральф, не Ушастый, не Крупье и не Рыжик. Абсолютно незнакомое лицо.
Что ж, тем проще.
– Вам чего? – успевает спросить он, прежде чем я стреляю ему в лоб из зажатого в левой руке пистолета с глушителем.
Я не даю незнакомцу упасть – хватаю за запястье, притягиваю к себе. Держа его правой рукой, делаю шаг внутрь и кричу:
– На помощь! Человеку плохо!
Внутри – еще трое солдат. Каждого я вижу впервые. Заслышав мои призывы, они инстинктивно срываются со своих мест и спешат к нам. Никто даже не додумался прихватить с собой пистолет, автомат или хотя бы нож – просто потому, что клинком или пулей человеку, которому плохо, не поможешь.
Вскинув руку, я тремя выстрелами уложил наивных бедолаг. Затем я оттащил на диван труп первого убитого солдата и, вернувшись к двери, закрылся изнутри. Покончив с замком, вернулся к трупу и принялся спешно его раздевать.
Полминуты спустя я, в новых кителе, брюках и кепке (она нашлась на столе), уже стоял возле мониторов и пытался сосредоточиться.
Треклятая совесть, как обычно, проснулась совершенно не вовремя. Я нехотя оглянулся на покойников. Еще четыре трупа в моем послужном списке, но, увы, поводов для гордости нет. Каждый из этих молодых парней виновен лишь в том, что оказался не в то время и не в том месте. Мог ли я обойтись без крови? Вряд ли. Если бы они подняли шум или позвали кого-то на помощь, миссия по спасению Барнса провалилась бы, не успев толком начаться. Будь здесь один часовой, я бы вырубил его выверенным ударом, но связываться с четверыми было смерти подобно.
Я мотнул головой.
К черту муки совести. Думай только о себе и о близких. О сестре. О Марине… Нет, стой, о Марине лучше не думай, иначе точно завалишь всю операцию.
Скорей бы уже разобраться с этим проклятым заданием, взять Джулию в охапку и вместе с ней уехать куда-нибудь подальше от надоевшей цивилизации, благо финансы позволяют. Сестра, конечно, будет протестовать, у нее уже наверняка карьера, бойфренд, возможно, даже она выскочила замуж и родила мальца, а то и двух… но, если я не смогу убедить ее покинуть Штаты, чертов Гарри Гопкинс наверняка лишит ее главного – жизни.
Все. К Дьяволу личные проблемы вслед за муками совести. Отныне думаем только о задании.
Скользя взглядом по мониторам, я отыскал камеру, которая находилось рядом с кабинетом начальника тюрьмы. Кажется, в прошлый раз майор Гэбстон появился именно оттуда.
Я уставился на пульт, как баран на новые ворота. Никогда особо не дружил с техникой, но здесь вроде бы все было довольно прозрачно: каждая кнопка отвечала за свой динамик, установленный в непосредственной близости от камеры наблюдения. Соответственно, если я хочу привлечь внимание Гэбстона, мне следует использовать кнопку под номером «шесть».
Однако нажимать ее я не спешил.
