всю совокупность правовой жизни, то она представитъ намъ тоже зр?лище неустанной борьбы и работы всей націи, какое представляется намъ въ области экономической и умственной д?ятельности. Каждый индивидуумъ, который поставленъ въ необходимость защищать свое право, принимаетъ участіе въ этой національной работ?, приноситъ свою лепту для осуществленія правовой идеи на земл?. Конечно, это требованіе не относится ко вс?мъ въ одинаковой степени. Безъ борьбы протекаетъ жизнь тысячей индивидуумовъ по установившимся путямъ права, и если бы мы имъ сказали: право есть борьба — они бы насъ не поняли, ибо они знаю/гъ право, какъ состояніе мира и порядка. И съ точки зр?нія ихъ собственнаго опыта, они совершенно правы, какъ правъ богатый насл?дникъ, которому безъ труда достались плоды чужой работы, если онъ оспариваетъ положеніе, что собственность есть трудъ. Ошибка обоихъ заключается въ томъ, что об? стороны понятія собственности и права въ отд?льныхъ случаяхъ могутъ распадаться, такъ что, одному достается наслажденіе и миръ, а другому трудъ и борьба. Если мы спросимъ посл?дняго, то отв?тъ будетъ совершенно противоположный. Собственность и право есть именно та Янусова голова съ двойнымъ лицомъ; одному показываетъ она только одну сторону, другому только другую. Оттуда полн?йшее различіе т?хъ образовъ, которые видитъ тотъ и другой. По отношенію къ праву это бываетъ не только съ отд?льными лицами, но и съ ц?лыми покол?ніями. На долю однихъ выпадаетъ война, на долю другихъ миръ, и потому народы впадаютъ въ туже ошибку какъ и отд?льные индивидуумы. Длинный періодъ мира, в?ра въ возможность его в?чнаго продолженія, процв?таютъ до т?хъ поръ, пока первый пушечный выстр?лъ не разс?етъ прекраснаго сна, и вм?сто одного покол?нія, которое безмятежно наслаждалось миромъ, выступаетъ другое, которое въ тяжелыхъ трудахъ войны должно снова завоевать его. Такъ д?лятся въ собственности, какъ и въ прав?, трудъ и наслажденіе. Но ихъ взаимная связь отъ этого не прекращается, для одного, который наслаждается и пользуется миромъ, другой долженъ работать и бороться. Миръ безъ борьбы, наслажденіе безъ труда, принадлежатъ ко временамъ райскимъ, исторія знаетъ ихъ какъ результаты непрерывной, трудной борьбы. Эту мысль, что борьба есть работа права и то, что по отношенію къ ея практической необходимости, также какъ и ея нравственному достоинству, борьба стоитъ совершенно на одной линіи какъ и трудъ въ собственности, я предполагаю развить дал?е. При этомъ я думаю, что моя работа не будетъ излишня, напротивъ я думаю пополнить проб?лъ, который оставила наша теорія (я полагаю не только философія права, но и наше законов?д?ніе).
Надо зам?тить, что наша теорія, занималась бол?е в?сами, Ч?мъ мечемъ справедливости. Односторонность чисто научной точки зр?нія, съ которой теорія разсматриваетъ право и которая сводится къ тому, что право представляется не съ его реальной стороны, какъ понятіе силы, но преимущественно съ его логической стороны, какъ система отвлеченныхъ правовыхъ положеній, по мн?нію моему, такъ извратило понятіе права, что оно бол?е не согласуется съ грубой д?йствительностью; справедливость этого упрека нашей теоріи я постараюсь доказать моимъ дальн?йшимъ изложеніемъ. Выраженіе право, какъ изв?стно, заключаетъ въ себ? двойной смыслъ, право въ объективномъ и въ субъективномъ смысл?, подъ первымъ мы понимаемъ совокупность д?йствующихъ правовыхъ положеній, закономъ установленный порядокъ жизни, подъ вторымъ приложеніе абстрактнаго правила къ конкретному правовому положенію лица. Въ обоихъ направленіяхъ право встр?чаетъ сопротивленіе, въ обоихъ случаяхъ оно должно его поб?дить, т. е. свое бытіе установить и ограждать путемъ борьбы. Главнымъ образомъ я им?ю въ виду въ моемъ изложеніи борьбу во второмъ направленіи, но также утверждаю, что борьба лежитъ въ существ? права и не отказываюсь попробовать доказать это и въ отношеніи къ первому направленію.
Неоспоримо, а потому и не требуетъ дальн?йшихъ доказательствъ, осуществленіе права со стороны государства; поддержаніе правоваго порядка есть ни что иное со стороны государства, какъ непрерывная борьба противъ беззаконія, которое стремится его нарушить. Но н?что другое представляется въ отношеніи происхожденія права, и не только его первоначальнаго происхожденія при начал? исторіи, но и его ежедневнаго, на нашихъ глазахъ повторяющагося обновленія, возвышенія существующихъ институтовъ, ограниченія прежнихъ правовыхъ положеній новыми, короче сказать, поступательное движеніе права. Представленному мною взгляду на происхожденіе права, въ которомъ образованіе и бытіе права подчиняются одному и тому же закону, противополагается другой взглядъ, который, по крайней м?р? въ нашей романической наук?, еще господствуетъ и въ настоящее время, и который я коротко обозначу именами его двухъ главныхъ основателей — теорія Савиньи-Пухты о происхожденіи права. Сл?дуя ей, образованіе права совершается также незам?тно, безбол?зненно, само собою, какъ и образованіе языка, оно не требуетъ не только усилія, борьбы, но даже и попытокъ, — это есть д?йствующая въ тиши сила истины, которая безъ всякаго насилія, медленно, но в?рно пролагаетъ себ? путь, сила уб?жденія, которая овлад?ваетъ умами, и которая выражается въ ихъ поступкахъ — новое правовое положеніе вступаетъ такимъ образомъ въ бытіе также безбол?зненно, какъ и правило въ язык?. Положеніе древняго римскаго права, что в?ритель можетъ несостоятельнаго должника продать въ рабство, или что влад?лецъ можетъ потребовать (виндицировать) свою вещь отъ каждаго, у кого Онъ ее найдетъ, по этому воззр?нію образовалось въ древнемъ Рим? точно также, какъ правило, что cum управляетъ творительнымъ падежемъ.
Съ этимъ воззр?ніемъ на происхожденіе права я самъ въ свое время оставилъ университетъ и долгое время находился подъ его вліяніемъ. Но можетъ ли это им?ть притязаніе на истину? Надо согласиться, что право, точно также какъ и языкъ, им?етъ невидимое, безсознательное, назовемъ его обычнымъ выраженіемъ: органическое развитіе изъ внутри. Къ этому принадлежатъ вс? т? правовыя положенія, которыя изъ самостоятельно д?йствующихъ въ области права отд?льныхъ правовыхъ случаевъ мало по малу складываются въ обычаи, также какъ и т? отвлеченія, посл?довательныя заключенія и правила, которыя беретъ наука изъ предшествующаго права и путемъ діалектики образуетъ изъ нихъ понятія и возводитъ до сознанія. Но сила этихъ обоихъ Факторовъ: обычая, какъ и науки, есть ограниченная, она можетъ регулировать движеніе по существующимъ уже путямъ, помогать ему, но она не можетъ прорвать плотины, которая препятствуетъ проложить потоку новое направленіе. Это можетъ только законъ, т. е. нам?ренное, къ этой ц?ли направленное д?йствіе государственной власти, а сл?довательно это не случай, но глубоко, въ существ? права коренящаяся необходимость, въ силу которой, къ д?йствію
