командование ставило задачу побудить местных военных и гражданских руководителей «восстанавливать свою власть», давая понять, что вся причина бесчинств в правительственной зоне заключается в том, что законные органы управления оказались бессильными перед лицом «неконтролируемых банд». С этой точки зрения провозглашенная в приказе цель миссии – «положить конец резне», если необходимо, то «с помощью силы», – подразумевала, что применять эту силу потенциально придется или по отношению к этим самым «неконтролируемым бандам», или к РПФ.
В то же время в приказе декларировался принцип невмешательства французских войск в гражданскую войну и их нейтральности. В разделе «Правила поведения» говорилось: «Занять позицию строгого нейтралитета по отношению к различным сторонам конфликта. Настаивать на идее, что французская армия пришла, чтобы остановить резню, но не для того, чтобы сражаться с РПФ или поддерживать ВСР, дабы предпринятые действия не были бы интерпретированы как помощь правительственным войскам. Демонстрировать решимость Франции в ходе этой акции всеми мерами способствовать началу подлинного диалога между воюющими сторонами…» В данном случае стремление представить РПФ как главного врага оказывалось в трудно совместимом соседстве с желанием французского руководства выступить в качестве политического посредника в руандийском конфликте. Но периодически повторявшийся в приказе мотив нейтралитета Франции был продиктован также опасениями официального Парижа, что гуманитарный характер французской интервенции будет поставлен под сомнение. Отсюда плохо скрываемое намерение не спасать людей, чья жизнь находится под угрозой, а продемонстрировать всему миру, что французы пришли только ради спасения и тутси, и хуту. Вот почему на первом этапе предполагалось провести операцию по защите беженцев тутси в префектуре Чьянгугу, которая, как объяснялось в приказе, «
Согласно приказу, в ходе операции французские войска должны «быть готовыми постепенно установить контроль над всей территорией страны хуту в направлении Кигали и на юг к Ньянзе и Бутаре и разместиться в местах концентрации <беженцев>, чтобы защитить этих людей>». Такая нечеткость в определении зоны действий отражала не только осторожность Парижа по поводу возможного изменения военной ситуации в Руанде, но и разногласия в верхах между сторонниками ограниченной (Балладюр, Леотар) и приверженцами расширенной операции (Миттеран, Жюппе, Кено). «Президент Миттеран, – утверждал близкий к правящим кругам депутат Бернар Дебре, – хотел, чтобы эта операция распространялась на всю Руанду, чтобы остановить резню и восстановить демократию, так, как он ее представлял, “после, конечно, наказания виновных”». В итоге пришли к компромиссу: для военно-гуманитарной миссии отводилась «только часть руандийской территории»[1571]. Но должна ли эта часть включать всю правительственную зону, в том числе и столицу? По свидетельству Кено, существовал проект высадки французских войск в Кигали, «который позволил бы владеть аэропортом в самом сердце Руанды, но он был быстро отвергнут, учитывая неопределенность позиции РПФ» [1572]. По данным же «Human rights watch», причиной отказа от этого проекта стало негативное отношение к нему Даллэра, который категорически заявил 17 июня Бернару Кушнеру, прибывшему в Кигали в качестве неофициального эмиссара Миттерана: «Нет, черт побери! Я не хочу видеть здесь ни одного француза»[1573].
Французский корпус насчитывал 2550 человек под командованием бригадного генерала Жан-Клода Лафуркада. В его состав были включены подразделения КСО (около 300 человек)[1574], а также Иностранного легиона, морской пехоты и парашютистов. Среди офицеров, назначенных в экспедицию, были бывшие военные советники при правительстве Хабьяриманы, в том числе полковник Дидье Тибо (Тозэн), который руководил в феврале 1993 г. операцией «Химера»[1575]. На вооружении корпуса находилось более 100 бронемашин, батарея тяжелых 120-миллиметровых минометов, 2 легких вертолета «Газель» и 8 тяжелых вертолетов «Сьюпэ Пума», 4 истребителя- бомбардировщика «Ягуар», 4 штурмовых самолета «Мираж-F1CT» и 4 разведывательных самолета «Мираж-F1CR» [1576]; как подчеркивает Прюнье, «было много бесполезных бронемашин, но мало грузовиков, потому что вся операция рассматривалась как боевая»[1577]. Что же касается «международного» характера операции, то в первые дни в ней принял участие только отряд сенегальцев; позже к ней присоединились в той или иной форме еще шесть африканских стран; общая численность нефранцузских контингентов составила в итоге 500 человек.
Настроение у французских военных было весьма воинственное. По словам Прюнье, некоторые высшие офицеры в Париже открыто говорили о том, что собираются «сломать хребет РПФ»[1578]. Полковник Жак Розье, возглавлявший КСО, заявил 22 июня группе спецназа на аэродроме в Букаву: «Итак, тутси истребляют хуту. Мы пришли спасти их [хуту], положив конец резне. Но у нас еще недостаточно сил, чтобы встать между двумя сторонами. Ваша задача заключается в том, чтобы “выяснить” условия, разведать ситуацию на месте, посмотреть, где находятся повстанцы из РПФ и постоянно давать мне отчет»[1579]. Розье тем самым давал понять своим солдатам, что их конечная цель – остановить наступление РПА.
