согласно с народным обычаем и верованием, на Рождество Иоанна Предтечи запасались разными травами и цветами. Так, царь Алексей Михайлович в 1657 году писал к московскому ловчему, стольнику Матюшкину: «Которые волости у тебя в Конюшенном Приказе ведомы, и ты б велел тех волостей крестьянам и бобылям на Рождество Иоанна Предтечи, июня в 23-й день, набрать цвету серебориннаго, да трав империновой да мятной с цветом, и дятлю, и дятельнаго корня, по 5 пудов». В Румянцевском сборнике 1754 года читаем: «В Ивановскую ночь кладов стерегут, и на травах парятся в банях, и травы рвут, и коренья копают, еще березки подвязывают, ветви сплетают, да жив будет того лета человек».
В древнерусских травниках даны самые подробные описания целебных трав, кореньев и цветов, и их сбор приурочивается к Иванову дню или Ивановой ночи. Из собираемых в канун Купалы травяных зелий пользуются особенным уважением «купаленка» («желтоголов») и цветок иван-да-марья. С последним связано стародавнее предание о купавшихся в дождевых потоках Перуне-громовнике и богине Заре.
Кроме целебных трав, в ночь под Ивана Купалу народное суеверие советует искать и такие «лютые коренья» и «злыя былия», как любисток-трава, перелет-трава, разрыв-трава. Перед силою последней не может уцелеть ни один замок, как бы он ни был крепок.
В XVI и XVII столетиях, когда велась активная борьба с ведьмами и колдунами, собиратели трав преследовались наряду с закоренелыми преступниками. «Егда приходит великий праздник, день Рождества Предтечева, – сообщает летописец, – исходят мужие и жены-чаровницы по лугам и по болотам, и в пустыни и в дубравы, ищущи смертныя травы и приветрочрева, от травнаго зелия на пагубу человеком и скотом; ту же и дивия корения копают на потворение мужем своим. Сия вся творят действом диаволим, с приговоры сатанинскими».
В «Разрядных книгах» имеются сведения записи о целом ряде старинных судебных волокит о таких травоведах. Достаточно было найти у кого-нибудь неведомый корень или пучок неизвестной травы, чтобы этому было придано значение злого умысла. Пойманных накануне Иванова дня «ведунов» даже пытали и били батогами, чтобы «не повадно было носить и собирать травы и коренья».
Цвет папоротника – златоогненный цвет русских народных сказок; с ним связаны старинные поверья о кладах, зарытых в лесных дебрях. Ходит молва и теперь, что папоротник цветет только в Иванову ночь, – точнее, в самую полночь под Иванов день. Немногим удается найти и сорвать дивный царь-цвет: окружен он зоркою стражей изо всякой лесной нечисти. Вот как сказано о нем в древнем травнике: «Есть та черная папорть, растет в лесах, в лугах, ростом в аршин и выше стебель, а на стебле маленьки листочки, а с исподу большие листы… а цветет она накануне Иванова дня в полночь… Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быти. А брать тот цвет не просто, с надобностями: в Иванову ночь идти к тому месту, где растет трава папороть, и, очертясь кругом, говорить: талон Божий суд твой, да воскреснет Бог!». Это не то что купаленка, медвежье ушко или богатенка, которые тоже собирают в эту ночь. Тех – сколько хочешь можно найти в лесу. Но очень трудно сказать, так ли это на самом деле: ведь свидетелей этого уже давно нет в живых, но тем не менее в каждом поверье имеется какая-то тайна, дающая ему начало и без которой оно не жило бы до настоящего времени.
После Иванова дня – первый покос. День ведьм, оборотней, колдунов и проказ всякой нежити, начиная с домовых и кончая русалками, – этот праздник является, по верной народной примете, также и днем полной зрелости полевых и лесных трав, расцветающих к этому времени во всей красе. Недаром пчела в записанной Далем пословице говорит мужику: «Корми меня до Ивана – сделаю из тебя пана». «До Ивана просите, детки, дождя у Бога, – говорит наш крестьянин, – а после Ивана я и сам упрошу». Все растущее на земле – к Иванову дню в полном соку. Потому-то и самый сбор лечебных и всяких иных трав приурочен к этой поре.
В древности в честь бога-Огня, бога-Грома, бога-Солнца зажигались во время летнего солнцеворота праздничные огни. В купальских празднествах и теперь самым ярким по окраске обычаем является некогда осуждавшееся наравне с идолослужением возжжение купальских костров. И в наши дни у всех славян в ночь под Ивана Купалу загораются по полям, берегам рек и холмам праздничные огни. В некоторых местах для зажжения купальского костра пользуются «живым огнем», добываемым путем трения дерева о дерево. При первой вспышке пламени собравшаяся молодежь откликается огню веселыми купальскими песнями. Девушки, разодетые во все яркое и пестрое и убранные цветами, и парни, схватившись попарно за руки, перепрыгивают через пламя, связывая с удачею или неудачею своего прыжка судьбу своей супружеской жизни.
По словам некоторых суеверных старожилов Украины, прыганье через купальские костры избавляет от сорока злых недугов, в том числе и от бесплодия. Где-то эти костры заменяются кучами жгучей травы – крапивы. В купальских кострах матери сжигают снятые с больных детей рубашки, чтобы вместе с ними сгорела и болезнь, через эти костры принято перегонять стада. Головешки с Иванова костра разбрасывают по полям и огородам – «от червей». В Белоруссии крестьянки вбивают у околицы в землю большой кол, обложенный соломою и кострикою от кудели, в ночь на Ивана зажигают его и, подбрасывая в огонь березовые ветки, припевают-приговаривают слова, относящиеся к урожаю льна.
В старину в честь ясноокой и светлокудрой богини весны Лады приносилась жертва – белый петух. В настоящее же время в эти дни на купальских пирушках непременно едят белого петуха.
Во второй половине XIX века на Иванов день существовал любопытный обычай, имеющий связь с чествованием Лады. Деревенская молодежь наряжала соломенную куклу, убирала ее платками, монистами и цветочными венками и приносила на место купальского игрища. Здесь стояла уже срубленная в соседнем лесу верба или «тополя», увешанная лентами. Дерево называлось «мареною» (Морана – богиня смерти).
Под него ставилась принесенная кукла, а возле нее – стол с яствами и питиями, вскладчину припасенными для праздника. Зажигался костер; через
