Мнимое сиротство. Хлебников и Хармс в контексте русского и европейского модернизма

См. комментарии А. В. Лаврова в [Гиппиус 1999: 475–476].

208

В «Будетлянине» В. П. Григорьева оспариваются наблюдения И. С. Поступальского, во многом сходные с моими:

«И. Постуальский в рецензии на том второй “Собрания произведений Хлебникова” (1930: 190–191) полагал, что нет принципиальной разницы между поэтикой числа у Хлебникова и… 3. Гиппиус (стихотворение “Числа”)… и К. Бальмонт [а] (стихотворение “ Числа” в сб. “Зарево зорь”…

Хлебниковское отношение к числу следует рассматривать… в связи с прокладывающим [и] себе дорогу в XX в…. поискам [и] самим искусством соответствий между “точным” и “поэтичным”… Хлебниковский стиль – это крайний случай проспективного сближения научных и научно-фантастических идей с поэтическтими прозрениями, осложненный своеобразием целостной идейно-художественной системы» [Григорьев 2000: 140–141].

209

См. об этом [Иванов Вяч. Вс. 2000а: 358 и др.].

210

О 666 в этом стихотворении со ссылкой на Откровение Иоанна Богослова см. [ХлСС, 1: 486]. О поэтической моде на 666 свидетельствует хлебниковское «Зверь + число» (1915) и бальмонтовское «Звериное число» (сб. «Ясень», 1916). Ср. еще «В мире цифр» Хлебникова: «Мы все знаем, как наши бабушки и прабабушки увлекались “звериным числом” – 666, придавая ему особый, таинственный смысл» [ХлСС, 6(1): 185] и следующее место в «Ка»: «[Д]ва или три наблюдательных дождевика написали на песке число шесть три раза подряд» [ХлТ: 527].

211

Примеры на хлебниковское употребление 13 см. в [Россомахин 2008: 456–461].

212

Отмечено в [Markov 1992: 30–31]. Конечно, Хлебников-писатель по частоте обращения к числам, уравнениям и датам идет сильно впереди символистов. Сказанное подтверждается и исследованиями словообразовательного гнезда вокруг числа и числительных в идиолекте Хлебникова, проведенными Григорьевым в [Григорьев 1983: 119–130].

213

[Markov 1988: 192].

214

Ср. коромысло-стрекозу в «Крыльях» (п. 1906) Кузмина: «[Е]хали вдоль болотной луговины, сплошь заросшей… высокой водяной травой, на которой сидели, почти с незаметным трепетом блестящих крыльев и всего зеленоватого тельца, коромыслы» [КП, 1: 181–321].

215

Ср. толкование в «Толковом словаре» Даля.

216

См. другие бальмонтовские стихотворения – «Какая ночь! Все звезды. Полны числа…» (сб. «Хоровод времен», 1909): Какая ночь! Все звезды. Полны числа. / Узоры дум, что мыслятся не здесь. / Качается златое коромысло, / И влагой звездной мир обрызган весь [Бальмонт 2010, 3: 327] и «Златые ведра» (сб. «Белый зодчий», 1914): Созвездно-взвешенные мысли, / Глядят в колодец темноты, / На легковесном коромысле / Златые ведра льют мечты [Бальмонт 2010, 3: 337]. Как и в «Числах» Хлебникова, здесь числа зарифмованы с коромыслом.

217

См. [ХлСС, 1:486].

218

Как в одном из вариантов «Марии Вечоры» (1909–1912): Нет, ведро на коромысле / Не коснулося плеча [ХлСС, 3: 422].

219

[ХлТ: 664].

220

Другой – ницшевский – подтекст обсуждает С. Я. Казакова: «Интегрирующий смысл хлебниковской поэтики был… сформулирован Б. Лившицем: …“опыт Запада умножался на мудрость Востока”. Именно такой, чувственнорациональный ‘перевод’ делает Хлебников на известную идею о великом полдне человека, когда он стоит посреди своего пути между животным и сверхчеловеком. Поэт определяет человека как ‘зверь + число’…: “Напишу бесшумно: верь! / Близок день, что всех возвысил! / И грядет бесшумно зверь / С парой белых нежных чисел!”» [Казакова 1990: 448].

221

Точная дата написания «Чисел» в бальмонтоведении не обсуждается. Сборник, к которому они относятся, вышел в конце января [Markov 1992: