творения — с оговоркой, что под творцом я разумею строителя, дающего план строения, тогда как само построение может совершаться и иными силами, низшими или высшими, чем строитель.
25. Настроение художника, созерцаемое умозрительно при наблюдении его творения, обуславливает красоту или безобразие вещи. В природе мною наблюдаются и красота и безобразие. Так как несомненно природа кем-то строится, одним или многими строителями, то красота или безобразие должны быть понимаемы как настроения строителя или строителей. Если бы оказалось, что красота всегда и везде имеет моральный характер, т. е. что настроению красоты непременно сопутствует настроение святой мудрости, то тем самым было бы доказано, что красота имеет основу в Святой Софии.
26. Напомню, что природа, представляет собою иерархию подчинения, или точнее, несколько таких иерархий. Монады материи объединены в органических телах монадами клеток; эти последние подчинены доминанте, а доминанта подчинена родовой душе.
27. Подчинение низшей монады высшей может двояко отражаться на низшей: во-первых, она может, выполняя в той или иной степени волю высшей монады, сама совершенствоваться, т. е. увеличивать свое могущество и знание; во-вторых, от подавления рабством она может деградировать. Приведу пример благодетельного действия подчинения. Монады материи обладают весьма незначительным совершенством. Они косны в своих достижениях и как бы находятся в состоянии дремоты. Когда же растение всасывает в себя пищу из земли, материальные монады попадают под власть клеточных доминант растения и последними возбуждаются к более бодрой жизни, чем какую вели до тех пор. Если растение съедено животным, то самые материальные монады, войдя в состав организма животного, принуждены развивать еще более обширную деятельность. Наблюдения ученых показывают, что при таком процессе усвоения низших монад высшими у первых открываются многие новые силы. Так, физическая материя, способная дотоле лишь к притяжению, отталкиванию и простейшим химическим соединениям, попав в растения, образует довольно сложные химические соединения. Следовательно захват материальных монад высшими идет на пользу захваченным монадам, подвигая их в совершенствовании. Организация материальных монад в живые организмы, подвластные доминантам, развивает у этих монад новые силы, действия и знания. А сами доминанты удобно совершенствуются под управлением родовых душ.
28 Такие иерархические группы, где низшие монады не угнетаются, а совершенствуются под властью высших, мы называем прекрасными. Это — первый вид прекрасного, это красота организма. При этом надо заметить, что высшие монады могут быть чрезвычайно эгоистичны: но если этот эгоизм их, порабощая низшие, способствует их совершенству, то эта группа прекрасна. Так, может быть прекрасно тело льва, тело сильного разбойника, и обратно, может быть уродливо тело высоко-нравственного человека, изможденное непосильным трудом. Уродливо растение, которое жажда могущества его доминанты заставила вытянуться к свету из темной пещеры.
29. Это первый вид прекрасного в природе. Это — красота в органическом мире. Подобным же образом должна быть истолкована и красота в неорганической природе. Здесь оцениваются нами как прекрасные такие группы монад, где сильные грубые монады игрой своих сил подготовляют наилучшие условия для пробуждения к жизни самых слабых и несовершенных монад. Прекрасна гористая местность, изрезанная глубокими ущельями с несущимися по ним потоками, так как сонные монады земли здесь подвергаются максимальному влиянию тепла, воздуха и воды, раскачивающих их вековую неподвижность. Прекрасны кристаллы, в которых темная земля приобретает способность пропускать силу света по строго определенным направлениям, благодаря тому что монады становятся в определенные волевые отношения.
30. Есть и третий вид прекрасного в природе, средний между двумя указанными: это те случаи, где неорганические силы служат органическому развитию. Мы называем прекрасными такие группы монад, где сильные грубые монады игрой своих сил не только не подавляют нежные более высокие существа, но дают им защиту. Так горы и долины дают прибежище для растений и животных.
31. Обобщая, я могу сказать, что когда естественная жажда личного могущества, присущая монаде, посредством какого-то искусного оборота дела так направляется, что вместо угнетения несет пользу пленным монадам, тогда, появляется прекрасное. Монады имеют стихийную волю к захвату всех и всего под свою власть. Они начинают хаотически осуществлять это стремление. Незаметно для них какая-то сила внушает им план организации захвата — и такой план, при котором порабощение становится игом легким и полезным, дающим могущество и знание порабощенным.
32. В природе действует организующая сила. Она сама ничего не творит, она не динамична. Она вообще ни с кем не борется. Вся ее деятельность состоит в том, что она кротко подсказывает на ухо борцам такие планы действий, которые, удовлетворяя их, воспитывают и гонимые слабые монады. Эта сила — хранительница твари, начало мира и спокойствия. Она нигде не выступает открыто и никогда не приказывает, а только советует. Если ее слушаются, создаются вещи которые называются прекрасными. В противном случае получается уродливое.
33. Если кто-нибудь даст себе труд наблюдать прекрасное и уродливое в природе именно с указанной мною точки зрения, он скоро убедится в том, что все прекрасное, если от него отмыслить динамический элемент, несет в себе настроение величественного смирения бесконечно мудрой и святой советницы и хранительницы твари. Принимая же во внимание миротворческий характер прекрасного, он несомненно согласится, что красота есть глубочайшее настроение святой Софии.
34. Красоту обычно считают чем-то отвлеченно-внешним, так как она наблюдается во многих предметах. Но это неверно, красота не безлична, она есть личное настроение одной неповторимой личности, творящей то, что мы созерцаем, как прекрасное. Ведь для нас красота есть умопостигаемое настроение, испытываемое при созерцании группы монад, хорошо направляемых по спасению Святой Софией. Восприятие прекрасного не надо понимать в том смысле, что мы сначала замечаем моральное устройство, а отсюда заключаем, что перед нами плод внушений Святой Софии. Нет, но так как моральный порядок, где бы он ни обнаруживался, устроен не иначе, как Царицей Святости, то, созерцая творение чувственным взором, мы созерцаем настроение
