катились, исчезая в оттепельных сугробах.
– Раньше сюда приходили цари, – наплыл тихий голос сзади. – Владыки Андархайны любовались зрелищем, коему немного было равных на свете. Увитые зеленью громады утёсов, цветущий шиповник… солнце, дробящееся в бирюзе моря!.. А когда над островами вставала гроза, сами Боги шли приветствовать своих земных братьев… Как думаешь, дитя, однажды это вернётся?
Зяблик оглянулся. Причуды тепла и мороза оставили от некогда обширной палаты узкий проход. На границе, куда ещё достигал снаружи сумрачный свет, в чаще ледяных игл стоял Машкара. Ознобиша вежливо поклонился:
– Поздорову ли можешь, господин мой.
«Больно скоро с правежа отпустили. День до вечера обычно стоят…»
Уличный мудрец в ответ улыбнулся:
– Отошёл бы ты от края, малыш. Тебя крепко обидели, но, право, не настолько… Уж мне-то поверь.
– Я… – покраснел юный гнездарь. – Я капельник сшиб. Смотрел, куда упадёт!
Машкара задумчиво смотрел на него:
– Я о тебе слышал, маленький райца. Ты ведь с мирского пути котла прибыл?
– Верно, господин. Из Невдахи.
– Кое-кто говорит, ты единственный донёс чашу с водой. Как тебе удалось?
Думать о чём-либо, кроме услышанного от Гайдияра, оказалось неожиданно больно. Какой смысл во всём, какой толк?
– Мне учитель Дыр… Дирумгартимдех велел по дощечке с блюдом пройти, не то палкой прибьёт. Сказал, всей Невдахе срам станется. Я и прошёл.
Машкара выслушал, кивнул, улыбнулся:
– Ты рассеян, малыш. Ты рассказал о том, что? совершил. А я спросил – как.
Ознобиша вскинул голову. Кто бы ждал подобных вопросов от человека со славой выскирегского сумасброда! Впрочем, Машкара не выпытывал никаких тайн.
– Я призвал на помощь святого лекаря Аревелка, что среди битвы вправлял выпавшие кишки. Позже раненый чуть снова не умер, от смеха, когда целитель спросил, против кого бились. Вот каким даром сосредоточения наделила его Владычица! Я вспомнил праведника, чтобы окутаться его тенью.
Он было вспыхнул, увлёкся, но тут же вновь навалилось: «Вот именно. Явитесь, Игай Кладеный да Койран Легчёный…»
– Ты удивляешь меня, – медленно проговорил Машкара. – Если вас учили нацеливать разум, подобно Аревелку, ты должен помнить, что стрелы, свистевшие над его головой, летели с правого берега. Твой выговор… Каким образом ты оказался в котле?
Ознобиша дерзко ответил:
– Мой господин уже не первый, кто сегодня прислушался к речи этого райцы. Достойный обитатель дворца при мне мечтал продолжить Ойдригову войну, а сам тоже не мог отличить дикомыта от гнездаря.
– Ты уверен, что третий наследник умеет их различать?
Ознобиша насторожился, опустил глаза. Если Машкара вздумал проверить, не начнёт ли он болтать об Эрелисе, то не на такого напал.
– Мой государь лучше всех постиг северный край, которым рождён править.
Андарх тихо рассмеялся. «Кем ты был? – вдруг задумался Ознобиша. – Прежде, чем зачудиться умом и превратиться в Машкару? Воином? Жрецом сгинувшего Бога? Владетелем, в одночасье утратившим подданных и семью?..»
А тот продолжал, всё более смущая выученика Невдахи:
– Отпрыск смелого Эдарга превыше кривотолков, малыш. Вот что! Затверди-ка несколько имён: эти люди не обманут, если тебе понадобится помощь или совет.
Ознобишу последнее время не поучал только ленивый.
– Мой господин слишком добр…
– Так слушай, желторотый птенец котла. Захочешь перемолвиться с верными людьми, ступай в кружало к Харлану Пакше или разыщи Цепира, доверенного райцу владыки.
«Цепира…»
– Они сами прошли котёл и отлично знают, каково служение начинать. Ну, мне пора: друзья нашли в судебне очередной узел, могущий оказаться облыжным. И ты беги, маленький райца, не то хозяин искать пустится. Дорогу найдёшь?
Это было уж слишком. Ознобиша ответил за всю Чёрную Пятерь:
– Мой господин сведущ в путях котла. Не думает ли он, будто нас стали хуже учить?
На самом деле пути котла были запутанны и темны. Торопясь вдоль нитей ве?щей берёсты, Ознобиша о чём только не передумал. «Цепир, Харлан… Теперь и меня?!» Всё тело сжималось, ужас то подкатывал волнами, то чуть отступал. Ко времени, когда впереди показалась знакомая дверь, Ознобиша твёрдо решил держаться подальше и от Машкары, и от «верных» людей.
