У Августа закружилась голова.
Он начал снимать с плеча футляр, в надежде хотя бы обезоружить их, но неожиданно дальнобойщик прицелился и выстрелил. Пуля срикошетила от гудрона в нескольких дюймах от ног Августа. Звук оглушил юношу, и на миг Август вновь очутился в школьной столовой.
Он смотрел и смотрел на черные отметины на полу, пока голос Кейт не вернул его в реальность.
– Ты что, спятил?! – заорала она на стрелка.
– А ты правда дочка Харкера? – осведомился дальнобойщик.
– А ты, значит, монстр? – вмешался шофер, стоявший позади.
Прежде чем Август успел ответить, мужчина с дубинкой схватил Кейт за плечи. Она ударила его коленом, и он отлетел, задыхаясь, а женщина тотчас вцепилась в Кейт и приставила нож ей к горлу.
Август бросился к ней, но опять прозвучал выстрел – и на сей раз Августу чуть не оцарапало щеку.
Женщина ухмыльнулась, и Август заметил, что половина ее зубов сделана из металла.
– Руки прочь, парни. Награда моя.
– Пуля тебе награда.
Августу почти хотелось, чтобы мужчина зашел дальше. Ему трудно было держаться на ногах, взгляд метался между дубинкой, ножом и пистолетом, а напряжение вокруг нарастало, словно жар.
– Слушайте, – произнес тип с дубиной, – мы берем девчонку, а вы можете забрать парня.
– Я думаю, мы возьмем обоих, – пробурчал дальнобойщик с пистолетом.
Кейт зашипела – лезвие вдавилось ей в горло.
– И как вы собираетесь это сделать? – поинтересовалась женщина.
Воздух вокруг них сгустился. Женщина и дальнобойщик оказались в патовой ситуации. Мужчина с дубинкой – и второй громила (действительно безоружный) придвинулись чуть ближе к эпицентру схватки.
Их глаза странно блестели, как случалось, когда люди разговаривали с Августом. Жадность и тяга к насилию хлынули на поверхность. Наверное, он будоражил их инстинкты. Парадоксально, но, похоже, именно его голод и побуждал их к агрессии. У Августа земля ушла из-под ног.
Он знал, что не сможет прекратить этот хаос, когда в нем бурлит голод… хотя, может, прекращать и не стоит?
Лео умел перебрасывать свое состояние на людей. Он зачаровывал их – целиком и полностью. Да, брат контролировал их, а они с радостью подчинялись.
«Разум превыше тела».
И Август решился. Он сосредоточился – и сила сунаи раскатилась над гудроном, устремляясь к людям.
Кейт тоже ощутила какие-то изменения – и в противниках, и в себе самой. Она посмотрела на Августа. Пальцы ее шевельнулись, и Август заметил, что в ее руке появился нож. Кейт напружинилась и…
– Готово! – воскликнула она, вонзив лезвие женщине в бедро.
Та пронзительно вскрикнула, а Кейт вскинула руки и метнулась в сторону. Одновременно с этим Август бросился на дальнобойщика с пушкой и сумел толкнуть его на другого мужчину.
Они оба отлетели, а пистолет упал на гудрон в футе от второй сцепившейся пары – те уже грызлись, позабыв про дубинку и нож. Август услышал рокот приближающегося грузовика, его короткий резкий гудок – потянул за собой Кейт и побежал.
Позади звучали вопли, потом раздался глухой стук падающего тела и приглушенные ругательства, но Август не оглядывался. Они с Кейт завернули за угол кафе и помчались через ярко освещенную площадку к открытым воротам.
Грузовик въехал, и створки начали закрываться. Охранники вглядывались в темноту за грузовиком и даже не обратили внимания на двух подростков.
Август и Кейт вылетели наружу, а мгновение спустя ворота вошли в пазы и захлопнулись.
Они свернули с дороги и ринулись в поле. Август пытался расслышать сквозь грохот пульса хоть что-то, но – удивительное дело – все было тихо.
Ни шороха автомобильных шин, ни выстрелов, ни скрежета ворот.
Но они не останавливались и продолжали бежать.
Август перестал осознавать ход времени. Он даже не понимал, что они с Кейт по-прежнему держатся за руки. А лихорадка и боль постепенно отступили. Интересно, почему? Может, по-настоящему свихнулся или голод и впрямь ослабевал?
Они бежали, петляя среди травы, мимо цистерн, деревьев и темных кустарников.
В конце концов они позволили себе притормозить. Август огляделся по сторонам. Ничего и никого. Неужели опасность миновала?
Кейт закашлялась и схватилась за живот, а Август рухнул на колени и замер.
Ему хотелось лечь. Прижаться бы щекой к сырой земле и, как Ильза, чутко вслушиваться в тишину.
