полуденные лучи.
– Чертова курица, ты новости не смотришь? Коммунизм мертв! Холодная война закончилась. Куба станет пятьдесят первым штатом.
– Пятьдесят вторым, после Пуэрто-Рико! – поправил его Мигелито.
– Заткнись и заткни свою собаку! – взорвался Уинстон.
Инез и Иоланда вполголоса успокаивали его.
– Чего вы ему шепчете?
Иоланда повернулась и показала братьям средний коготь лавандового цвета. Инес вскинула руку в победном жесте и издевательски выкрикнула: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Бендито Бонилла удивился:
– Все эти ублюдки безработные, что ты несешь, кто тут пролетарий?
Братья развернулись, чтобы уйти, разгоняя зевак толчками, угрозами и собачьим рычанием.
– Педрила, – прошипел Армелло в спину Энрике.
Тот, с трудом удерживая Дер Комиссара, бросил через плечо:
– Для тебя – мистер Педрила.
Когда братья «вернулись к патрулированию», то есть подперли каменную стенку неподалеку, Инес спросила Фарика, что произошло.
– Да ничего не было, мисс Номура. Мы обсуждали, как заработать денег.
– Почему у вас все разговоры о деньгах?
– Потому что у нас их нет.
– У меня тоже, Уинстон, но разве я жалуюсь?
– Это потому, что ты постоянно жалуешься на систему. И почему это у тебя нет денег?
– Знаешь, сколько я получаю со своей школы? Тридцать тысяч в год. То еще богатство.
– Да, но у тебя в спальне в рамочке висит необналиченный чек на двадцать тысяч долларов, рядом с фотографиями тебя и детей.
– Это не считается. Это кровавые деньги – взятка от правительства США за молчание, чтобы я забыла про лагеря и не высовывалась, была правильной американкой. Я эту взятку не принимала. Реституционный чек для меня не деньги, а напоминание.
Фарик покачал головой.
– Вы китаянка. На вашем месте я бы обналичил чек и тут же вложился в акции на Гонконгской бирже.
– Я японка.
– Тогда «Никкэй».
– Я тоже получила реституционный чек, – тихо сказала Надин.
Фарик наклонил голову.
– Надин, не пори чушь. Ниггеры никогда не получали и никогда не получат реституции.
– Мое пособие очень похоже на то, что описывает мисс Номура. Но у меня в итоге получится больше денег.
– Смешно.
Обрадованная удачной шутке, Надин принялась болтать ручками Джорди, как рычагом насоса, и «накачала» слюнявых пузырей на губах ребенка.
– Борзый, а у твоего ребенка точно нет бешенства?
Полдень миновал, тени стали длиннее, и вместе с жарой спало напряжение. Соседские дети снова начали игру. Взрослые болтали, как посетители кинотеатра в ожидании следующего сеанса. Как ветераны, они знали, что затишье в суровом Восточном Гарлеме редко бывает долгим.
– Борз, а для коммерческого фильма у тебя какая идея?
– Да, зай, ты так и не сказал.
Улыбка осветила лицо Уинстона, словно фотовспышка. Он сделал вид, что вдевает в глаз монокль а-ля Отто Премингер.
– Представьте себе: «Капитан Хруст – кинофильм».
– Чего? Сухой завтрак? Сбрендил? – Надин повертела пальцем у виска.
– Голливуд переделал в кино все мульты – Флинтстоунов, Попая, Бэтмена, – но никто еще не снимал кино по героям сухих завтраков. А ведь рекламы популярны не меньше мультиков. Капитан Хруст бороздит Молочный океан со всякими приключениями и прочим. Это будет охренительно.
Не в силах противостоять энтузиазму Уинстона, все заулыбались такой привлекательной идее.
– Чтобы сделать кино годным для младшей аудитории, там будут Карлайл и остальные белые детишки-морячки.
Друзья окружили Уинстона, осыпая его вопросами:
– Кто будет играть Капитана?
– Денни де Вито.
