Оратор остановился, вытер пот со лба, потом прищурился, словно увидел приближающегося врага. Какая-то женщина пошла прочь от собрания, подавленно качая головой:
– Он сумасшедший. Из-за него нас всех убьют.
Свободное место заняла Инес. Малкольм Икс улыбнулся, обнажив ряд лошадиных зубов.
– Я – негр с полей, – сказал он. – Массы – это негры с полей… Представьте себе негра, который говорит: «
Через две недели Инес уже была в первых рядах еженедельного митинга и повторяла за Малкольмом: «Я – негр с полей». Вскоре она переехала в отель «Тереза» на 125-й улице и начала часть дня работать в Организации афроамериканского единства Малкольма Икса. Ее обязанности заключались в основном в редактировании пресс-релизов: она вносила в хаотичную риторику языка цветных подобие языковой связности. Часто, выдохшись, Инес ругалась с Малкольмом, потрясая речами и статьями, отредактированными до неузнаваемости:
– Малкольм, нельзя просто перескакивать с темы на тему, нужны какие-то переходы!
Тот только отмахивался:
– Инес, ты тут достаточно давно, чтобы понять, что ниггеры не умеют придерживаться одной темы.
Несмотря на организационные свары и малограмотность, здесь она находила хоть какой-то смысл. Какие еще организации помимо Организации афроамериканского единства могли похвастаться глобальным мышлением, создали хартию за расовое братство – и закладывали тайники с оружием? Йиппи, хиппи-радикалы, запасались взрывчаткой и налаживали каналы поставки травы из Калифорнии, но жили при этом на деньги трастовых фондов. Корпус мира – фальшивый фасад для клана Кеннеди, считавшего наивных борцов за мир кем-то вроде корпоративных коммивояжеров, которые ходили от хижины к хижине, осваивали для компании новые территории, новые рынки, проводя туда электричество для автоматов по продаже газировки. Коммунисты? Первые два года были ничего: острое чувство непокорности; марксистская терминология на заседаниях; водка; вранье, будто прочел всего Троцкого; фотография на партбилет. Потом все изменилось. Революционное мышление сменилось цинизмом и паранойей. Друзья превратились в потенциальных доносчиков; никто не поднимал тосты за профсоюзные победы, в водке топили печали от африканской коррупции; дружеские посиделки стали стенаниями («Ральф Эллисон – предатель»); а партбилет обернулся карточкой «ОТПРАВЛЯЙСЯ В ТЮРЬМУ» из «Монополии».
В этом был странный диссонанс – несмотря на то что Инес была бедна, сильно уставала и каждый день погружалась в печали всего мира, в организации Малкольма Икса было хорошо. Она игнорировала ежедневные материнские ультиматумы и посвятила себя планированию Революции. Ее любовниками были диссиденты со всего мира: южноамериканские гренадеры, африканские большевики из среднего класса, был долгий роман с китайским шпионом, прикрытием которого была работа камердинером при президенте Линдоне Джонсоне. Этот секретный агент разорвал отношения с ней посредством записки, прикрепленной к холодильнику магнитом-морковкой.
«Дорогая Инес, Л. Б. Дж. начинает что-то подозревать. Все время спрашивает: «Разве Номура не японское имя? Как эта женщина в Нью- Йорке может быть твоей кузиной, если она япошка, а ты китаёза? И где мои тапочки?» Мы должны расстаться, пока Эль Хефе не придет в голову гениальная идея позвонить Гуверу. Кроме того, ты встаешь слишком поздно и недовариваешь яйца. Не горюй, моя радость, нас по-прежнему объединяет любовь к борьбе за права трудящихся. Чаще выходи на улицу, успехов тебе.
Обнимаю, агент № 9906.
P.S. К моменту, когда ты будешь это читать, «Никс» победят «Цинциннати Ройалс» с преимуществом в пять очков, а Малкольм Икс будет мертв».
Когда Малкольма Икса застрелили, Инес, напившись до бесчувствия в таверне «У Снеговика», слушала музыкальный автомат, который тасовал записи Лансфорда, Холидей, Экстайна, Паркера и, на двадцать пятицентовиков, Этту Джеймс. Завсегдатаи сочувственно потягивали пиво из высоких кружек.
Вернувшись домой, Инес пьяно брела по коридору «Терезы», выстланном поддельными турецкими коврами. Когда-то роскошный отель из последних сил цеплялся за свое славное прошлое. Потрескавшиеся и мраморные колонны еле удерживали проседающий потолок, со дня на день жди обрушения. Если отель не доконает физический износ, это сделают новые многофункциональные гостиницы в центре города. Теперь, после убийства Малкольма, тайное стало явным: погиб не только глашатай гордости черных; умер сам Гарлем.
Инес проследовала сложным и путаным маршрутом в фойе, чтобы выпить последний на сегодня джин-тоник, а затем забыться сном под тонким одеялом, прижавшись к капризной батарее отопления. На экране белого телевизора Эд Салливан представлял замечательного исполнителя, техасца, который станет звездой, настоящей звездой. На сцену застенчиво вышел Трини Лопес в пиджаке со стразами. Он прижимал к себе, словно шестиструнный щит, громадный электрический «гибсон». Мягким, воркующим голосом Трини запел:
– Я вот поеду в А-ме-ри-ку! Там все бесплатно в А-ме-ри-ке!
Инес подумала, что она тоже не прочь быть в Америке, открыть в Гарлеме досуговый центр для детей. Найти в Гарлеме нового Малкольма.
