умел совсем.
– Странный выбор, если честно. Почему здесь?
Столешников состроил, как мог, загадочное лицо. Долго не получилось, да и Варя чуть не расхохоталась, а смеяться, даже если кофе не очень, вредно. Если кофе как раз во рту.
– Смотри!
Откинул голову назад, глазами выискивая Амина:
– Амин?
– Да, дарагой?
– Что такое офсайд?
Амин задумался…
– Что-то из мяса, да, э?!
Столешников показал жестом, что Амин молодец и обернулся к уже хохочущей Варе:
– Вот поэтому.
Ему нравился ее смех. Или, если быть до конца честным, все в ней нравилось.
– Еще бы ресторан приличный найти, где поужинать…
Варя сделала большие глаза, имитируя удивление. Столешников усмехнулся.
– Да, после ночи, проведенной в твоей квартире, я, по идее, жениться должен.
Она махнула рукой, чересчур легко, показывая, что ничего особенного. Ну да…
– Подумаешь – переночевать пустила. Что ж мне тебя пьяным отпускать по городу шататься?
Юра кивнул, легко соглашаясь:
– Ну да, ты же врач, в конце концов? Обогрела… реабилитировала.
Посмотрел вокруг на разбросанные тут и там коробки каких-то баз, ангары и складские площадки. Когда тебе хорошо, то и все вокруг кажется прекрасным.
Поднял глаза на Варю, ставшую вдруг серьезной. Прямо как тогда, в первый день.
– Спасибо.
– Не за что.
Сложные существа – женщины. Можешь прожить тридцать лет на свете, опыт какой-то заработать, думать, что все знаешь про них. И неожиданно понимаешь: ничего ты не знаешь. Банальная вроде бы мысль. Все мужики рано или поздно к ней приходят, все ее однажды озвучивают. А все равно удивляются.
И серьезно вроде не заговоришь – детством отдает, и играть не хочется.
– То есть, подожди, на моем месте мог быть любой?
Варя мотнула головой, сдув, совершенно как сестра, непослушную прядь.
– Нет, не любой.
Да, глупость сморозил, совсем как лет… в пятнадцать. Тогда простительно было, а сейчас? Сейчас, Юра, надо уже уметь вовремя говорить правильные вещи, не мальчик.
Он и не заметил, как долго смотрел на нее. Именно смотрел, так, как смотрят на женщин, когда вдруг понимаешь: да вот же она! Ты ее ждал, искал где-то, а она просто сидит напротив. А ты только понял и даже сам себе боишься признаться. Вот как сейчас…
Варя смутилась. Даже чуть покраснела, отводя глаза. Женщину не обмануть, женщина такие вещи чувствует сразу.
– Вау!
Вот, блин, опять как пацан себя ведет, честное слово. Но нет сил удержаться…
– Что?
– Ничего себе… Не думал, что у врача-реабилитолога может быть такая улыбка!
Она снова улыбнулась ему так ясно, что он почувствовал себя старшеклассником на первом свидании. Что там недавно говорила Дарья? Школьные годы – это скучно? Сейчас Юрка вернулся туда, с головой окунулся в ощущение ничем не замутненного счастья, когда небо голубое, солнце теплое и эта девочка напротив улыбается тебе одному.
Он неожиданно смутился своим мыслям. Надо же, как раскис. Опять бы чего не ляпнуть. И тут Столешников даже себя удивил:
– Дашке матрас смени, жесткий.
А смех у нее какой!.. Рассыпался звонкими колокольчиками, разбежался по округе, заставив даже Амина, обычно скучающего без гостей, улыбнуться, блеснув всеми своими золотыми зубами.
