Откуда взялся сюжет с Гольдманами? Из моих фантазий. Я лежала на тахте и мечтала: вот была бы я стройной, активной, мобильной, азартной, пробивной. Допустим, есть такая компания «Гольдман и сын»… дальнейший сценарий вам известен. Еще был вариант, что я прихожу к Витьке, рыдаю на его плече: меня ограбили черные риелторы, я только хотела квартиру поменьше, но сейчас я бездомная. Вариант без слез, но в ступоре надвигающегося ужаса: я играла в подпольном казино, просвистела все до последней нитки, меня поставили на счетчик, проценты капают…
До последней минуты, переступая порог кабинета Самохина, я не знала, какой сюжет выбрать. Гольдманы пришли на выручку, заметив, что два других сюжета давят на жалость, а они, израильские юристы, – это угроза и страх. Вы можете подавать или не подавать нищим, но если вы точно знаете, что шантажист имеет неопровержимые доказательства, вы заплатите.
Витька! Мой дорогой друг! Я наговорила про него кучу пакостей, а он был прекрасен! Думала, утопит меня в водопаде слов. Нельзя утопить того, кто сам брандспойтная струя. Бедный Витька краснел, бледнел и снова краснел, а потом замолчал и закрыл глаза. Молчащий Самохин все равно что заткнувшийся нефтепровод. Но в целом? В целом он держался великолепно. Я же, коварная, еще подруга называется, удивлена его мужеству. Обязательно напишу ему доброе и ласковое письмо.
Итак, у меня чертова прорва денег, и надо как можно быстрее добраться домой. Лучше на такси. Ага! Поймать первую попавшуюся машину, заплатить стодолларовой купюрой, мне не жалко, водила не поверит в ее подлинность, а если поверит, на всякий случай отберет мой пакет. Не надо паники! Мыслим трезво и последовательно. Доллары надо обменять на рубли. Правильно – уже наметился прогресс в сознании. Обменивают в банках. Бандитские пункты обмена канули в прошлое. Нужен паспорт. Или не нужен? Вспоминай, ты читала. Чего-то там облегчили бумажный оборот, паспорт не требуется, если сумма… Какая сумма? Ведь не десять долларов! Может, сто прокатит? В крайнем случае скажу, что я социальный работник, который обменивает валюту по паспорту парализованной старушки… Сколько же можно врать?
Спокойно идем по улице, ищем банк. В России банков почти столько же, сколько аптек, на каждом перекрестке. Мы богатые, но больные. Шутишь – это хорошо. И никто не собирается на тебя нападать. Этому улыбающемуся мужчине ты просто нравишься, а та девушка вовсе не наводчица, просто она думала, что только у нее такая майка, и теперь печалится, что это, возможно, китайский поток ширпотреба.
Если бы американские деньжищи не были запаяны в вакуумный пакет, они, по логике, занимали бы гораздо больше места. Но вес остался бы тем же. И этот вес мой пакет не выдерживал, ручки растягивались, собирались порваться. Сейчас случится ужасное: на тротуар упадут стотысячные брикеты, из тряпки вывалятся сотенные долларовые бумажки. Спешите увидеть незабываемое зрелище! Я прижала пакет к груди, подхватила снизу. За что мне все это? Я хочу домой! На свой диван, к булкам, книжкам и холодному чаю.
Банк! Прямо по курсу, наконец-то!
В банке было хорошо: прохладно и стульчики для посетителей. Безопасно, тут же охрана. А фантазию, которая издевательски рисует картины ограбления банков, мы пристыдим. Грабят-то не посетителей, а сам банк. Когда ворвутся несколько в масках, они крикнут: «Всем лежать!» – я плюхнусь на пол, предварительно засунув под живот пакет. Вот когда грабят в поездах… Стоп! Вырывают серьги из ушей… Стоп! Перетрясают чемоданы… Стоп! Это было сто лет назад. Если ты тронулась умом, то нечего было выуживать деньги из капиталиста. А кто бы на это решился в трезвом уме?
Прошло минут десять или полчаса, время я не чувствовала. Никто в масках не врывался. Мне стало понятно, что валюту обменивают в кассе. Я заняла очередь в кассу, впереди было семь человек. Сто долларов обменяла легко: положила в ящичек купюру, толкнула ящик, он уехал к кассирше, она забрала доллары, положила рубли и вернула ящичек обратно. Как продвинулись банковские услуги! Я вернулась на место, скачала на телефон услугу интернет-такси и поняла, как этой услугой пользоваться. У девушки под табличкой «Для юридических лиц» я спросила адрес их отделения. Девушка скучала, а у «физических лиц» народ клубился. Я вызвала такси. Мне пришла эсэмэска с номером машины, ее маркой и цветом, а также фамилией, именем и отчеством водителя, которые меня почти не смутили, хотя с первого раза я их не прочла. «Ырыскелди Чоллонбойевич Жангельдыев» – разве не прелесть, мечта логопедов? Милейший киргиз спросил мой адрес, повторил его с чудовищным акцентом в свой навигатор над приборной панелью. Бортовой компьютер понял своего капитана, проложил маршрут. Добрались мы быстро, и благодарность моя (чаевые) была щедрой.
Если бы это было в кино, то, войдя в квартиру, я бы прислонилась к двери, шумно с облегчением выдохнула и победоносно произнесла: «Получилось!»
В реальной жизни происходило чуть иначе. Я подошла к зеркалу в прихожей и робко сказала своему отражению:
– Получилось.
Чуть подпрыгнула, подняв руки со сжатыми кулачками.
Отражение скривилось: неубедительно. Где эмоции, что ты как полудохлая? Должна быть страсть, ликование, бурная неудержимая радость триумфа.
Последующие прыжки на двух ногах и по очереди то на левой, то на правой, вопли индейцев, отогнавших бледнолицых от своего стойбища, отражение вполне удовлетворили. А соседи, проходившие мимо моих дверей в эти минуты, могли подумать, что в моей квартире тренируется теннисистка Шарапова.
Самохину я написала письмо. Приди оно по настоящей почте, он бы порвал его, не читая. Но не станет же Витька сбрасывать на пол монитор и в ярости топтать его ногами?
