Про девушку, которая была бабушкой

никуда не водила, бабушка называется. Мы с Катюлей, по дороге к метро и от метро, подпрыгивая, выучим стихотворение Василия Жуковского «Котик и козлик»:

Там котик усатый По садику бродит, А козлик рогатый За котиком ходит, И лапочкой котик Помадит свой ротик, А козлик седою Трясет бородою.

Мы обнаружим много «котиков» – от рыси до тигра, и бедных рогатых – такую тяжесть на голове таскать, мы поспорим, кто симпатичнее: моя белуха Юля или ее макаки и мартышки. Я ела пирожное, сладости я теперь поглощала, не толстея. Ах, какую вкуснятину стали делать московские кондитеры! Ела пирожное и запивала кофе, улыбалась, предвкушая вопрос внучки: «Почему никто из котиков не помадит свой ротик?» Спросив разрешение, приняв молчание за мое согласие, он подсел за мой столик.

Сергея я узнала мгновенно, хотя он сильно изменился. Того, что меня вычислит, не опасалась. Во-первых, человеку со здоровой психикой не придет в голову, что он может столкнуться со здравствующей бывшей женой в облике тридцатилетней давности. Обрюзгший экс-супруг, налившийся жиром, который вполне можно было бы принять за накачанные мышцы, если бы не выкатившийся над ремнем живот, производил впечатление психически устойчивого мужчины. Если принять за норму желание старого хрыча закадрить молоденькую девушку. Во-вторых, я уже убедилась, что людям, которые знали меня в молодости (Самохин, соседи), я кого-то смутно напоминаю, они даже не могут сообразить, что я напоминаю саму себя.

Прошлых обликов не узнают, и в том, что мы воспринимаем человека во времени, есть какая-то высшая справедливость.

Сергей снял бейсболку, присаживаясь за мой столик. Мамино: Сереженька, мужчина в помещении не носит головного убора. В разговоре с женщиной шляпа на голове просто преступление. Хороший мальчик, усвоил уроки. Он был лыс, нынче лысые в моде. Пробивающийся бордюрчик волос на черепе свидетельствовал, что при другой моде он имел бы прическу «озеро в лесу».

Сергей что-то моросил. Не воспримите как бестактность, не примите за назойливость, надеюсь, я не нарушил вашей приватности, но вы так мечтательно улыбались – бла-бла-бла, тра-та-та. Ишь, какой культурный, а когда-то мы ему внушали, что душ надо принимать каждый день, а не только по субботам мыться.

Я рассматривала Сергея, не таясь, пристально и предметно. Что можно было расценивать, как мою благосклонность к его флирту. Данька в старости будет на него похож? Да и пусть будет. Живот убрать – вполне интересный мужчина. Тем более что лысина сыну не грозит, у него моя шевелюра.

Маша, дразня Даньку, потешалась, а он – за чистую монету.

– Ты, Данька, жмот! Жадина-говядина, пустая шоколадина!

– Я жадина? Скажи, нет, ты скажи, когда я жадничал? Когда я тебе на ХЗЧТ (хрен-знает-что-такое) отказывал?

– Тогда почему у нашей дочери не твои кудри?

Вспомнив, я рассмеялась. Очевидно, не к месту.

– Только спросил ваше имя, – удивился Сергей. – Разве это смешно?

– Имя у меня самое обыкновенное. Как, вероятно, и ваше.

– Но вы необыкновенная девушка!

– Даже не представляете, насколько.

– Я же просто доктор наук, физик.

Конечно! Просто доктор наук, снимающий девушек невдалеке от места жительства. Жена на дачу уехала?

Вынув из кошелька тысячу рублей, подсунув их под блюдце, – для официанта, я поднялась.

Дала возможность меня рассмотреть, оценить, восхититься.

Склонилась к его уху:

– Мне тебя уже не надо… Давно! Физик средней руки.

Между столиков, к выходу я шла с гордо поднятой головой, со струнной спиной, цокая каблучками по полу. А на улице меня придавило. Словно на плечи опустились два стокилограммовых стервятника и принялись по очереди клевать мою печень. Поделом.

Как я его лихо припечатала! Молодчина, только и сказать. Цветаевская строка, которую Сергей вряд ли узнал. Потом отсебятина. Давно! И в довершение клеймо, придуманное злой брошенной бабой.

«Месть есть наслаждение души мелкой и низкой», – сказал Ювенал. И он был совершенно прав. От себя добавлю, что после акта мести у натур мелких и низких, даже если они только что поглощали сладости, во рту будет мерзко, как после тухлятины.

2

Машина мама приехала ко мне без звонка, не предупреждая. Утром, когда я чистила зубы. Выскочила из ванной на длинные требовательные звонки в дверь с мыслью: «Светлану Ильиничну, старшую по дому, все-таки прикончили нанятые управляющей компанией киллеры. Хотя должны были сначала расстрелять персонал пекарни за их невыносимо вкусные булочки».

На пороге стояла Любовь Владимировна.

– Ты племянница?

– Да, – булькнула я белыми пузырями.

– Пройду?