Официант получил всю необходимую информацию и отправился претворять ее в жизнь.
– Что тебя изменило? – спросил я, и ему не нужно было пояснять смысл вопроса.
Киран задумался:
– Образование. Опыт. Или это одно и то же? Раньше я считал, что начал с нуля, и это, очевидно, было неправдой, каждый начинает с чего-то. Еще я считал, что ничего не знаю, – это было справедливее, но тоже не вполне правда, – и поэтому мне казалось, что нужно подавать себя как человека, который знает все, находится в контакте с Вселенной, воплощая в себе дух времени. Я представлял себе, что выгляжу титаном, управляющим своей судьбой, а вовсе не крашеным дураком, – улыбнулся он и покачал головой. – Одни эти пиджаки взять. Что это такое было? – (Я невольно засмеялся вместе с ним.) – И то была причина, по которой я всех вас ненавидел.
Смена направления оказалась неожиданной.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я чувствовал, что вы можете распоряжаться судьбой гораздо больше, чем я.
– На самом деле не могли.
– Да, теперь-то я понимаю. Но ваше презрение ко мне и ко всему со мной связанному заставляло так думать.
Мне стало горько. Почему мы бoльшую часть жизни заставляем страдать невинных людей?
– Надеюсь, мы были не настолько плохими. Не до презрения.
– Конечно, сейчас ты намного снисходительнее, – кивнул он. – Я не сомневался, что так и будет. Каждый человек с мозгами к старости становится снисходительным. Но тогда мы все были злыми.
– Ты с большим успехом обуздал свою натуру.
– Кто-то однажды сказал мне, что, когда молодые и умные люди озлоблены, они либо взрываются и пропадают, либо достигают невероятных успехов.
Странное совпадение слов заставило меня выпрямиться.
– Забавно. Не так давно одна моя знакомая сказала то же самое о другом человеке. Ты помнишь Серену Грешэм?
– Я помню всех, кто был на том обеде. – Я развел руками: то же можно было сказать и обо всех там присутствовавших. Но Киран еще не договорил. – На самом деле ее я помню гораздо больше. Они с Джоанной были хорошими подругами, даже после того, как Джоанна бросила их компанию и убежала со мной. Это Серена предостерегла меня, чтобы я не взорвался.
Я был одновременно поражен широтой взглядов Серены, продолжавшей общаться с Джоанной и Кираном, когда большинство девушек от них отвернулись, и, как всегда, слегка разочарован, узнав, что удачное выражение, которое я считал придуманным непосредственно для меня, оказалось любимой фразой собеседника.
– Когда она сказала мне это, речь шла о Дэмиане Бакстере, еще одном члене Португальского обеденного клуба.
– Тогда уж о члене-основателе! – Киран глотнул вина. – В каком-то смысле Дэмиан Бакстер и я в тот год были двумя выпускниками университета жизни.
Конечно, они знали друг друга, эти магистры университета жизни. Дэмиан говорил мне, что Киран его избегал, и мне было любопытно, так ли это.
– Вы, должно быть, время от времени сталкивались на встречах сильных мира сего.
– Не особо.
Вот и пожалуйста!
– Тот вечер останется с нами до конца дней.
– Дэмиан мне не друг, но не из-за этого, – слегка пожав плечами, улыбнулся Киран.
Мне, естественно, захотелось узнать причину, но я почувствовал, что любопытство может неудачно сказаться на моих изысканиях и до конца вечера я не успею выяснить то, что собирался. Не самое подходящее время, чтобы открывать этот ящик Пандоры.
– В отличие от тебя он не старался держать свой успех в секрете. – Проговорив это, я обнаружил, что уже восхищаюсь Кираном.
Приятно кем-то безоговорочно восхищаться. Я охотно отдавал ему должное. Особенно когда это оправдывало мою неприязнь к человеку, которого я всегда не любил.
– Дэмиан не искал славы, – покачал головой Киран. – Он просто не мешал ей. Я бог знает сколько денег потратил на то, чтобы мое имя нигде не всплывало. Какое из этих двух решений тщеславнее и высокомернее?
– Почему это было для тебя так важно?
Он задумался:
– Несколько причин. Отчасти я считал, что избегать публичности – признак зрелости. А отчасти мне просто надоело. В мою бытность псевдостильным дизайнером я вдоволь нагулялся по премьерам, напожимался рук и прочее. Но застройщику слава не дает того, что нужно, а дает массу того, что не нужно.
