– Ты что-нибудь ей говорил?
Вопрос заставил его неловко поежиться.
– Не тогда, – решился он. – Позже.
– Но с того момента все было кончено?
Чего я от него хотел?
– Не знаю. Не могу вспомнить. Я только осознал, что если когда-нибудь женюсь, то семья моей жены будет развешивать на балконах флажки, запускать фейерверки, вырезать объявления в «Таймс», а не закатывать глаза в неодобрительном молчании, осуждая мое неподобающее поведение. Ты видел, что пришлось пережить тому парню, который женился на младшей сестре. Когда они его доконали, он уже был никем.
– А семья Сьюзан развешивала флаги?
Вопрос прозвучал довольно зло, но меня так переполняла ревность, что я был готов убить Дэмиана. Он еще легко отделался.
– Дело в том, – криво улыбнулся он, – что вы меня испортили. Мне не понравились ни вы, ни ваш мир, и мне не нужно было то, чем вы могли похвастаться, но когда я попытался вернуться к своему прежнему кругу, то потерял вкус к их вкусам. Я стал как старая, выжившая из ума леди Белтон: исполнен снобизма, слишком тревожился о ненужных мелочах и сам нуждался в том, чтобы со мной всё «репетировали».
– Значит, Серена отвратила тебя от нашего мира и сделала непригодным для твоего?
– Вот именно.
– Она почти сразу вышла замуж? Когда между тобой и ею все было кончено?
– Довольно скоро… Надеюсь, она счастлива.
Я отхлебнул чая – бессмысленная попытка успокоить растревоженную душу.
– Я бы сказал, не слишком. Но по таким людям, как она, очень трудно это понять.
И снова Дэмиан разглядывал меня с тщанием антрополога, изучающего редкое и непредсказуемое в поведении животное.
– Тебе приятно все это? Это прустовское возвращение? – спросил он. – Это не только мое прошлое, но и твое.
– Не слишком.
– А твоя… – Он замялся. – Ненавижу слово «партнерша». Что она обо всем этом думает?
– Бриджет? Не думаю, что ей интересно. Это не ее среда. – Последнее было правдой, но предыдущее предложение не совсем. Но я не собирался углубляться. – В любом случае это не важно, – продолжил я. – Мы расстались.
– О господи! Надеюсь, это случайное совпадение.
– Не совсем. Но все равно к тому шло.
Дэмиан кивнул. Ему было не настолько любопытно, чтобы расспрашивать дальше.
– Итак, кто следующий?
– Кандида Финч или Джоанна Лэнгли. Думаю, Джоанна.
– Почему?
– Я все время был в нее немножко влюблен.
– Не скрою, это нас с тобой объединяло. – Он улыбнулся моему откровению.
– Ты помнишь знаменитое появление в Аскоте?
– Как такое забыть?
– Ты тогда был с ней? – без обиняков спросил я. – Знаю, что туда ты приехал не с ее компанией. Не с Грешэмами ли ты приехал? – предпринял я новую попытку отгрызть кусок все тем же шатающимся и больным зубом.
– Формально, да. – Дэмиан нахмурился, сосредоточенно вспоминая. – Но не думаю, что на тот период я был с кем-то из них двоих. Это все случилось позже.
Я вздрогнул:
– Мне казалось, что вы с Джоанной – неплохая пара.
– Потому что мы оба были простыми людьми и искали приключений? – спросил он. – И не вставали у тебя на пути?
– Потому что вы оба были из современного мира и сохраняли контакт с реальностью, чего о большинстве из нас сказать было нельзя. Долгая жизненная учеба, которая всем нам предстояла, вам двоим была не нужна.
– Это очень великодушно. – Дэмиан засвидетельствовал мою любезность вежливым кивком. – Но мы были не настолько на одной волне, как, должно быть, выглядело со стороны. Я ведь был очень честолюбив, ты помнишь.
– Конечно.
Видимо, мой тон говорил больше, чем мне хотелось, так что Дэмиан резко глянул на меня:
– В те первые месяцы всей истории я еще не решил, чего я хочу от всех вас. Джоанна не хотела ничего. Только вырваться из-под опеки матери и
