– Больше не можешь – что?
– Я больше не могу переживать из-за Кэти Инграм и ее попыток тебя соблазнить. Что бы там между вами ни произошло той ночью, я прекрасно видела, чего она хочет, а вот ответил ты ей взаимностью или нет, меня уже не колышет. Это бесит меня, и убивает меня, и, что еще хуже… – я нервно сглотнула, – заставляет меня тебя ненавидеть. Ума не приложу, как всего за три месяца я дошла до такого.
– Луиза…
В дверь тихо постучали. Я увидела мамино лицо.
– Прошу прощения, что помешала, но можно я быстренько вскипячу чайник? Дедуля умирает хочет чая.
– Конечно. – Я поспешно отвернулась.
Мама, спиной к нам, суетливо налила воды в маленький чайник.
– Они там смотрят какой-то фильм о пришельцах. Не слишком-то соответствует рождественскому настроению. Помню, раньше в рождественские дни показывали «Волшебник из страны Оз», или «Звуки музыки», или что-то такое для семейного просмотра. А теперь они смотрят эту чепуху типа пиф-паф-ой- ей-ей, а мы с дедушкой вообще ни слова не понимаем. – Мама продолжала болтать, барабанила пальцами по столешнице, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и ждала, когда вскипит чайник. – Представляете, мы даже пропустили речь королевы! Папа просто взял и записал ее на старом видеомагнитофоне. Но это совсем не то что слушать вживую, да? Лично я люблю смотреть такие вещи вместе со всей страной. Нет, вы только подумайте, засунуть бедную старушку в видик, чтобы досмотреть своих идиотских пришельцев и мультики! И это после шестидесяти лет службы! Сколько она там уже сидит на троне? По-моему, самое меньшее, что мы можем для нее сделать, – хотя бы посмотреть, как она исполняет свои обязанности. И заметь, твой папочка сказал, чтобы я не смешила людей, так как королева записала свою речь уже несколько недель назад. Сэм, может, кусочек торта?
– Нет, я пас. Спасибо, Джози.
– Лу?
– Нет. Спасибо, мама.
– Тогда я вас оставляю. – Мама смущенно улыбнулась и, водрузив на поднос фруктовый торт размером с колесо, поспешно покинула кухню.
Сэм встал закрыть за ней дверь.
Мы остались сидеть в гнетущей тишине, прислушиваясь к тиканью кухонных часов. Я остро чувствовала, как давит на меня тяжесть не высказанных друг другу слов.
Сэм сделал большой глоток чая. Я хотела, чтобы он ушел. Но сразу поняла, что умру, если он это сделает.
– Прости, – нарушил тишину Сэм. – За ту ночь. Я не хотел… И вообще, это чудовищное недоразумение. – (Я покачала головой; у меня больше не было сил говорить.) – Я не спал с ней. Если ты не желаешь ничего знать, то выслушай, по крайней мере, это. Я хочу, чтобы ты знала.
– Ты говорил… – (Сэм поднял на меня глаза.) – Ты говорил… никто больше не сделает мне больно. Ты так сказал. Когда приезжал в Нью-Йорк. – Мой голос, казалось, рвался из глубины души. – И я даже на секунду не могла подумать, что этим человеком будешь ты.
– Луиза…
– А теперь я хочу, чтобы ты ушел.
Сэм тяжело понялся и замер, упершись руками в край стола. Я не могла заставить себя на него посмотреть. Я не могла видеть, как любимое лицо вот-вот навеки исчезнет из моей жизни. Сэм выпрямился и отвернулся, тяжело вздохнув. Достал из внутреннего кармана какой-то сверток, положил на стол.
– Счастливого Рождества, – сказал Сэм и направился к двери.
Я проводила его до крыльца – одиннадцать бесконечных шагов по нашему крошечному коридору. Я не решалась поднять на Сэма глаза, так как знала, что иначе пропаду. Буду умолять его остаться, пообещаю бросить работу или начну уговаривать его бросить работу, чтобы никогда больше не видеться с Кэти Инграм. И тогда я стану до противного жалкой, подобно тем женщинам, которых глубоко презираю. Подобно тем женщинам, которые ему никогда не нравились.
Я гордо расправила плечи, упрямо уставившись на его дурацкие огромные ноги. Тем временем рядом с домом затормозил автомобиль. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Запели птицы. А я стояла, завернувшись в кокон своих страданий, и одно мгновение растянулось на целую вечность.
И тут он решительно шагнул ко мне, я оказалась в тисках его сильных рук. Он прижал меня к себе, и в этом объятии я вдруг почувствовала и нашу любовь, и боль разлуки, и всю невозможность происходящего. Мое лицо, которое я усиленно отворачивала от Сэма, внезапно некрасиво скривилось и сморщилось.
Не знаю, как долго мы стояли обнявшись. Возможно, лишь несколько секунд. Но время остановилось, замерло, растворившись в бесконечности. Были только он и я, а еще отвратительное ощущение, будто мое тело постепенно превращается в холодный камень.
– Не смей! Не смей прикасаться ко мне! – Мой сдавленный голос казался чужим. Я не могла больше терпеть эту крестную муку, а потому резко оттолкнула от себя Сэма.
– Лу…
