5 - Друзья Людмилы и Руслана! - Такое обращение к читателям EO не случайно. В сознании современников в начале 1820-х гг. образ пушкинского творчества двоился: для большинства читателей и критиков П был в первую очередь поэт-романтик, автор элегий и 'южных поэм'. В этих кругах отношение к 'Руслану и Людмиле' было сдержанным. Так, Погодин, противопоставляя 'Кавказского пленника' началу творчества П, все же находил в последнем несколько стихов, которые 'напоминают соблазнительности, коими наполнена первая поэма Пушкина' ('Вестник Европы', 1823, № 1). Как 'непристойную' оценили поэму H. M. Карамзин и И. И. Дмитриев. Напротив того, в кругах архаистов 1 первую поэму П ценили выше, чем последующие. Кюхельбекер отметил, что у П 'три поэмы, особенно первая, подают великие надежды' (Кюхельбекер, с. 458). П в предисловии к первой главе (см. с. 118) демонстративно упомянул рядом оба произведения, связав 'характер главного лица' с Пленником, а тон повествования с 'Русланом и Людмилой'. Аналогичная тенденция к синтезу продемонстрирована в начале EO - система эпиграфов связывает его с 'байроническим' героем, а упоминание в II, 5 - с 'Русланом и Людмилой'.
1 Архаисты - литературные противники Карамзина, требовавшие, чтобы развитие русского литературного языка ориентировалось не на Французские фразеологические модели, а на исконную, по их мнению, старославянскую языковую основу. В начале XIX в. лагерь архаистов возглавил А. С. Шишков, придавший движению реакционно-утопическую политическую окраску. Организационным центром группы сделались Российская Академия и созданная Шишковым Беседа любителей русского слова, Однако в конце 1810-х - начале 1820-х гг. в движении архаистов образовалось революционное течение (П. А. Катенин, А. С. Грибоедов, В. К. Кюхельбекер и др.), соединявшее политические настроения декабристского толка с программой архаизации языка литературы. См.: Тынянов, Пушкин и его современники, с. 23-121.
7 - Без предисловий, сей же час... - Упоминание отказа от 'предисловий' имеет демонстративный характер Ср. ироническое: 'Хоть поздно, а вступленье есть' (VII, LV, 14) - в конце седьмой (!) главы.
13 - Там некогда гулял и я... - Глагол 'гулять' был двусмысленным. Ср. эпизод из воспоминаний В. Ф. Раевского (разговор с цесаревичем Константином в Тираспольской крепости):
- Позвольте, Ваше высочество, просить Вас еще милости.
Цес[аревич]: Какой?
Я: Гулять в крепости!
Цес[аревич]: Нет, майор, этого невозможно! Когда оправдаетесь, довольно будет времени погулять; a теперь пишите, оправдывайтесь, а гулять - после, когда освободитесь.
Я увидел, что князь не так понял и прибавил.
Ваше высочество, хотя здесь лучше, нежели в крепости Петропавловской, но душно, без всякого движения, я опять могу заболеть [...] в Петропавловской нас водили гулять в сад по крепостному валу поочереди...
Да! Да! - подхватил цесаревич. - Вы хотите прогуливаться на воздухе для здоровья, а я думал погулять, т. е. попировать' ('Лит. наследство', т. 60, кн. I. М., 1956, с. 100-101).
14 - Но вреден север для меня. - Намек на ссылку на юг. П снабдил стих примечанием: 'Писано в Бессарабии' (VI, 191).
III, I - Служив отлично-благородно... - Официальная формула бюрократического языка, употреблявшаяся при аттестации чиновников, означает: 'весьма благородно', 'заслуживающим отличия образом'.
2 - Долгами жил его отец... - См. с. 37-42.
6-13 - Сперва Madame за ним ходила... - См. с. 42-45.
В первоначальном варианте учитель Онегина должен был получить такую характеристику:
Мосье Швейцарец очень [умный]
Учил его всему шутя
Что[б] не измучился дитя
Не докучая бранью [шумной]
(VI, 215).
В таком контексте обучение 'шутя' воспринималось как изложение основ педагогики Руссо ('Швейцарец очень умный'). В Кишиневе Пушкин пережил увлечение Руссо и заново перечел его основные произведения. Не исключено, однако, что такая трактовка образа учителя была навеяна 'Моей исповедью' Карамзина. Там учитель 'женевец (прошу заметить, а не француз, потому что в это время французские гувернеры в знатных домах наших выходили уже из моды)' произносит следующую речь перед своим воспитанником: 'Я родился в республике и ненавижу тиранство! Надеюсь только, что моя снисходительность заслужит со временем твою признательность' (Карамзин, 1, 730 - 731). В дальнейшем учитель делается покровителем разврата героя. На возможность такого развития пушкинского замысла указывает стих из строфы IV черновой редакции: 'Мосье же стал наперстник нежный' (VI, 216). Ср. характеристику Пушкиным наставника в трагедии Расина 'Федра': 'Терамен аббат и сводник' (XIII, 87).
14 - И в Летний сад гулять водил. - Летний сад - петербургский парк, основанный Петром I; по утрам был местом детских гуляний.
IV, 6 - Острижен по последней моде... - В 1812 г., когда Онегин оказался 'на свободе' (см. с. 19 - 20), французская прическа а la Titus 1 сменилась английской короткой стрижкой (ср.: 'Вся английская складка [...] И так же коротко обстрижен для порядка' - 'Горе от ума', IV, 4). Модная щегольская прическа обходилась в ту пору недешево. Ср.: 'Я же, приехавши в 1822 г., застал только одного [парикмахера. - Ю. Л.], Гелио (Heliot 2) [...] Чрез руки этих артистов [двух французских парикмахеров. - Ю. Л.] проходили головы всех мужчин, которые хотели быть хорошо обстриженными [...] Артисты брали дорого: за стрижку 5 руб., за дамскую куафюру 15 руб. ассигн[ациями]' (Воспоминания О. А. Пржецлавского. - В кн.: Помещичья Россия.., с. 68).
7 - Как dandy лондонский одет... - Ориентация русских щеголей на английский дендизм датируется началом 1810-х гг. В отличие от петиметра XVIII в., образцом для которого был парижский модник, русский денди пушкинской эпохи культивировал не утонченную вежливость, искусство салонной беседы и светского остроумия, а шокирующую небрежность и дерзость обращения. Ср. в пушкинском 'Романе в письмах': 'Мужчины отменно недовольны моею fatuitй indolente 3, которая здесь еще новость. Они бесятся тем более, что я чрезвычайно учтив и благопристоен, и они никак не понимают, в чем именно состоит мое нахальство - хотя и чувствуют, что я нахал' (VIII, I, 54). См. также с. 92-93. Ср.: Бульвер-Литтон, с. 73.
1 Ср.: 'Волосы а la Titus, завитые и поднятые наперед, назади очень короткие' ('Московский Меркурий', ч. I, 1803, с. 75). Прическа подразумевала, что волосы зачесываются на лоб, в подражание бюстам римского императора Тита и соответствовала 'ампирным' вкусам эпохи.
2 Ср. имя лакея Онегина (Guillot - Гильо), возможно, вызванное ассоциацией памяти.
3 Фатовская томность (франц. - Ю. Л).
Слово 'денди' появилось в английском языке в 1815 г. (A. D. R. Cochrane In the days of the dandies. London, 1906; Lewis Melville, Beau Brummel. His life and letters, 1925). В русские словари попало впервые в 1847 г. (Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный Академией наук, т. I, 1847), и еще в начале 1820-х гг. воспринималось как необычный неологизм. Ср. запись в дневнике Байрона в 1821 г.: 'Некий щеголь (слово 'денди' тогда еще не появилось) пришел в кофейню П[ринца] У[эльского] и сказал жеманно: 'Официант, подайте желе и стакан глинтвейна и протрите мою тарелку душистым луком'. Какой-то морской офицер немедленно спародировал во весь голос: 'Официант, подайте стакан чертовски крепкого грога и потрите мне... кирпичом!' (Байрон. Дневники. Письма. М., 1963, с. 256). П трижды подчеркнул стилистическую отмеченность слова 'денди' в русском языке как модного неологизма, дав его в английской транскрипции, курсивом и снабдив русским переводом, из чего следует, что отнюдь не каждому читателю оно было понятно без пояснений. Еще в середине XIX в. слово 'денди' воспринималось как отчетливый варваризм. Бегичев во фразе: 'Неизвестный мне провинциальный денди' - выделил его курсивом, хотя и дал уже в русской транскрипции (Бегичев Д. Н. Записки губернского чиновника. В сб.: Сто русских литераторов, т. 3. СПб., 1845, с. 405).
9-12 - Он по-французски совершенно... И кланялся непринужденно... Перечислены признаки, по которым светская элита отграничивала людей своего круга от 'чужих'. Ср. в повести Л. Н. Толстого 'Юность': 'Мое comme il faut состояло, первое и главное, в отличном французском языке и особенно в выговоре. Человек, дурно выговаривавший по-французски, тотчас же возбуждал во мне чувство ненависти. 'Для чего же ты хочешь говорить, как мы, когда не умеешь?' - с ядовитой насмешкой спрашивал я его мысленно.
