засохшей крови.
Доктор Герия отослал прочь горничную, застывшую на пороге с разинутым ртом. Потом закрыл дверь и кинулся к жене.
– Петре! – охнула она.
– Осторожней.
Он помог ей снова положить голову на испачканную кровью подушку.
– Петре, что со мной? – умоляющим тоном спросила она.
– Лежи тихо, дорогая.
Умелые руки быстро пробежались по ее коже, отыскивая повреждение. Неожиданно у него перехватило дыхание. Чуть наклонив голову жены вбок, он потрясенно смотрел на булавочные уколы на ее шее, от которых стекала вниз струйка тягучей крови.
– Мое горло, – прошептала Алексис.
– Нет, это просто…
Доктор не договорил. Он прекрасно знал, что это такое.
Госпожа Герия задрожала от страха.
– Боже мой, боже мой! – причитала она.
Доктор Герия встал и подошел к умывальнику. Набрав воды, он вернулся к жене и смыл кровь. Теперь ранки стали едва различимы – две крошечные точки рядом с яремной веной.
Поморщившись, доктор Герия коснулся бугорка воспаленной ткани. Жена трагически застонала и отвернулась.
– Послушай меня, – сказал доктор подчеркнуто спокойным тоном. – Мы не поддадимся вот так сразу всяким суевериям, слышишь? Есть множество…
– Я умираю, – прошептала она.
– Алексис, ты слышишь меня?
Он крепко сжал ее плечо.
Она повернула голову и посмотрела на него пустыми глазами:
– Ты ведь знаешь, что это такое.
Доктор Герия проглотил комок в горле. Во рту все еще ощущался вкус кофе.
– Я знаю, на что это похоже, – ответил он. – И мы должны… учитывать такую возможность. Но все же…
– Я умираю, – повторила она.
– Алексис!
Доктор Герия порывисто взял ее за руку.
– Тебя не отнимут у меня, – заявил он.
Солта, городок с населением в несколько тысяч человек, лежал у подножия румынских гор Бихор. Здесь властвовали темные традиции. Заслышав волчий вой, люди без раздумий осеняли себя крестным знамением. Дети собирали луковицы чеснока точно так же, как в других местах собирали бы цветы, чтобы поставить на подоконник. На каждой двери был выведен краской крест, на каждой шее висел металлический крестик. Угроза губительной встречи с вампиром была так же реальна, как угроза смертельной болезни. Она постоянно висела в воздухе.
Об этом и рассуждал доктор Герия, закрывая ставни в спальне Алексис. Небо вдали над горами окрасилось в цвет раскаленного металла. Скоро снова наступит темнота, и обитатели Солты запрутся в своих пропахших чесноком домах. Доктор не сомневался, что все уже знают о происшествии с его женой. Кухарка и горничная умоляли отпустить их. Только несгибаемая твердость дворецкого Карела заставляла их продолжать работу. Но скоро и ее станет недостаточно. Страх перед вампирами побеждает любые разумные доводы.
Доктор убедился в этом тем же утром, когда приказал содрать обивку в спальне Алексис до голых стен, чтобы проверить, не спрятались ли там грызуны или ядовитые насекомые. Слуги двигались с такой осторожностью, будто ходили по яичной скорлупе, поминутно закатывая глаза и хватаясь за крест на шее. Они были уверены, что не найдут ни грызунов, ни насекомых. Герия тоже не сомневался в этом. Но все же отругал их за нерасторопность, однако добился лишь того, что напугал еще сильнее.
Он с улыбкой обернулся к жене:
– Ну вот, теперь ни одно живое существо не проберется ночью в эту комнату. – И тут же поправился, заметив вспышку ужаса в глазах жены: – Вообще никто не проберется.
Алексис неподвижно лежала на кровати, ухватившись одной рукой за старый серебряный крест на груди, который достала из шкатулки с драгоценностями. Она не надевала его с тех пор, как Герия подарил ей на свадьбу другой, украшенный бриллиантами. Как и все жители городка, в минуту страха она искала защиту у невзрачного крестика из своей церкви. Она еще такой ребенок!
