– На сколько нам хватит продовольствия? – вторил ему Мейсон, подавшись вперед в кресле и вперившись в Росса взглядом.
– Не сомневаюсь, что на планете мы найдем чем прокормиться, – ответил Росс, не переставая жевать.
– Но как узнаем, что съедобно, а что ядовито?
– Понаблюдаем за животными, – стоял на своем Росс.
– Это другие формы жизни, – возразил Мейсон. – То, что годится для них, может оказаться вредным для нас. К тому же еще неизвестно, есть ли здесь фауна.
Мейсон растянул губы в горькой усмешке. Подумать только, ведь он действительно мечтал вступить в контакт с другой расой.
– Разберемся, – ощетинился Росс. – Будет день, будет и пища, – добавил он, словно рассчитывал подавить всякое недовольство с помощью этой древней мудрости.
– Не знаю, – покачал головой Мейсон.
Капитан вскочил:
– Послушайте, нет ничего проще, чем задавать вопросы. Но ведь мы уже решили, что остаемся, так давайте думать о неотложных проблемах. Не рассказывайте мне о том, чего нам нельзя делать, это я и без вас знаю. Подскажите, что сделать нужно.
Он резко развернулся и прошел к панели управления. Остановился, разглядывая безжизненные шкалы и циферблаты, сел в кресло пилота и принялся торопливо записывать в журнал, словно только что произошло событие большой важности. Позже Мейсон подсмотрел записи Росса: это была целая страница малоубедительных, но настойчивых доказательств того, что они все еще живы.
Микки пересел на свою койку. Прижав огромные руки к вискам, он был похож на ребенка, который наелся зеленых яблок, несмотря на мамин запрет, и теперь ждет наказания. Мейсон понимал, о чем он думает. Об этих неподвижных телах с разбитыми черепами. Представляет, как гибнет в жуткой аварии. Мейсон и сам думал о том же. Да и Росс, вопреки своему решительному виду, наверняка боится.
Мейсон стоял возле иллюминатора и смотрел на неподвижный остов корабля на другом конце луга. Опускалась темнота. Последние лучи солнца сверкнули на оболочке разбитой ракеты. Мейсон повернулся и посмотрел на датчик забортной температуры. Было еще светло, а прибор показывал всего семь градусов. Мейсон передвинул пальцем стрелку термостата.
«Тепло уходит, – подумал он. – На приземлившемся корабле энергия расходуется очень быстро. Он пьет свою кровь, без всякой возможности переливания».
Корабельные аккумуляторы подзаряжаются только в полете. А Мейсон и его товарищи стояли на месте, пойманные в ловушку, обездвиженные.
– Долго ли мы протянем? – снова спросил он Росса, не желая замалчивать такую важную проблему. – Пищи хватит месяца на два, аккумуляторы разрядятся еще раньше. Без тепла мы замерзнем.
– С чего ты взял, что мы останемся без тепла? – с притворным терпением поинтересовался Росс.
– Солнце только что село, – объяснил Мейсон, – а за бортом уже… минус тринадцать.
Росс мрачно взглянул на него, затем выбрался из кресла и принялся расхаживать по кабине.
– Если попробуем взлететь, – сказал он, – то рискуем… повторить случившееся с тем кораблем.
– А если нет? – усомнился Мейсон. – Мы можем умереть только раз. И похоже, это уже произошло. В этой Вселенной. А что, если человек умирает только один раз во всех Вселенных? Что, если это жизнь после смерти? Что, если…
– Ты закончил? – холодно спросил Росс.
Микки поднял голову.
– Давайте улетим, – сказал он. – Не хочу здесь пропадать.
– Не будем подставлять шею под топор, пока не знаем, как надо действовать, – ответил Росс.
– У меня жена! – зло бросил Микки. – Только из-за того, что вы сами не женаты…
– Заткнись! – рявкнул Росс.
Микки лег на койку и повернулся лицом к холодной переборке. Его мощное тело сотрясали судорожные вздохи. Больше он не говорил, только хватался снова и снова за одеяло и дергал его, будто пытаясь вытащить из-под себя.
Росс расхаживал по кабине и раздраженно ударял крепким кулаком по ладони. Он скрипел зубами и по-бычьи мотал головой, отбрасывая один довод за другим. Остановился, посмотрел на Мейсона и зашагал снова. Включив наружное освещение, уставился в иллюминатор – должно быть, хотел убедиться, что ему не померещилось.
Прожектор осветил потерпевший аварию корабль. Корпус загадочно поблескивал, похожий на огромную разрушенную гробницу. Росс с беззвучным рычанием дернул рубильник и повернулся к команде.
– Ну хорошо, – сказал он. – Я не могу решать за вас. Давайте голосовать. Возможно, эта штуковина – совсем не то, что мы думаем. Если вы оба считаете, что стоит рискнуть… мы взлетим. – Он тяжело вздохнул. – Голосуем. Я за то, чтобы остаться.
– А я за то, чтобы лететь, – сказал Мейсон.
