Узник беспокойно передернул плечами.
– Выслушайте, – сказал он. – Вы можете просто выслушать меня? Выслушать, не вставляя своих реплик?
– Конечно, сын мой, – ответил священник. – Затем я и пришел. Однако…
– Отлично.
Узник подался вперед. Его лицо напряглось.
– Выслушайте меня, – снова сказал он. – Я не Джон Райли. Мое имя Филип Джонсон.
Священник болезненно поморщился:
– Сын мой…
– Вы обещали выслушать, – напомнил ему узник.
Священник опустил веки. На лице появилась печать мученичества.
– Что ж, говорите.
– Я – физик-ядерщик.
Узник умолк, потом вдруг спросил:
– Который сейчас год?
Священник открыл глаза и вяло улыбнулся:
– Но вы наверняка…
– Умоляю, скажите.
Чувствовалось, беседа слегка раздосадовала святого отца. Он пожал сутулыми плечами:
– Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.
– Что? – встрепенулся узник. – Вы не шутите?
Он пристально глядел на священника.
– Не шутите? – снова спросил узник.
– Сын мой, нет смысла шутить.
– Значит, тысяча девятьсот пятьдесят четвертый?
Священник раздраженно поглядел на него и кивнул:
– Да, сын мой.
– Тогда все объясняется, – сказал узник.
– Что, сын мой?
– Выслушайте и постарайтесь поверить, – попросил узник. – Я физик-ядерщик. Во всяком случае, был им в тысяча девятьсот сорок четвертом году.
– Не понимаю, – признался священник.
– Я работал в секретной атомной лаборатории, которая находилась в недрах Скалистых гор.
– В Скалистых горах? – недоверчиво спросил священник.
– Об этом никто не знает, – продолжал узник. – Сведения о ней не публиковались. Завод построили в сорок третьем для экспериментов с расщеплением атомного ядра.
– Мы знаем об Окридже[13], – сказал священник.
– Наша лаборатория была небольшой и строго засекреченной. За ее пределами лишь немногие знали, над чем там работают.
– Но…
– Слушайте дальше. Мы работали с ураном двести тридцать восемь.
Священник сделал новую попытку заговорить.
– Это изотоп урана. Природный уран на девяносто девять процентов состоит из этого изотопа. Однако способа расщепления урана никто не знал. Мы пытались найти этот способ и заставить уран расщепляться. Понимаете?
Лицо священника выражало полное замешательство.
– Впрочем, вам незачем это понимать, – поспешно добавил узник. – Важны не технические детали. Важно то, что произошел взрыв.
– Вз…
– Да, взрыв.
– Однако… – попробовал возразить священник.
– Это было в тысяча девятьсот сорок четвертом, – сказал узник. – То есть… десять лет назад. И вот я просыпаюсь и обнаруживаю, что нахожусь… Кстати, где мы находимся?
