На кухне повисла пауза.
Итон не собирался извиняться по двум причинам. Во-первых, внутри все еще клокотали отголоски раздражения, во-вторых, он вовсе не считал себя виноватым.
Так и не дождавшись ответа, Вейрис продолжила:
– Так вот, господин ректор, истинная пара среди оборотней встречается одна на пятьдесят. И да, партнеры в таком союзе верны друг другу до конца жизни. Точнее, обычно их жизни даже заканчиваются вместе, потому что один просто не в состоянии жить без своей второй половинки. Это общеизвестный факт. – Девушка посмотрела ему в глаза и веско закончила: – Вот только парды отличаются от своих собратьев.
Вейрис взяла со стола десертную вилку и принялась с задумчивым видом крутить ее между пальцев.
– Мы воины, боевые машины, готовые сражаться и погибать. – На симпатичном, молоденьком личике появилось совершенно не свойственное для такой юной особы выражение потери. – Вы знаете, что количество погибших пардов намного выше, чем количество тех же тигров, львов и других кошачьих? Так было всегда, поэтому природа позаботилась о нашей выживаемости и немного подкорректировала инстинкты.
– Хочешь сказать… – До Итона медленно начал доходить смысл сказанного девушкой.
– Между нами существует связь, но мы не храним физическую верность друг другу, – тихо сообщила она и вскинула голову. – Я очень люблю Джеда. – На ее губах появилась и тут же угасла счастливая улыбка. – Возможно, поэтому и чувствую себя так ужасно.
Итон-Бенедикт с удивлением обнаружил, что внушительный кусок пирога, который он отложил себе на тарелку в начале беседы, так и остался лежать целехоньким. Впервые моряк не хотел есть сладкое.
– Тебе же не нравился Джером, – тихо заметил ректор, отодвигая блюдце еще дальше. – Вот младший наследник в тебе души не чаял еще с детских лет, но ты всегда относилась к нему холодно. Так почему целовалась с ним вчера на приеме?
Девушка молчала, как-то чересчур заинтересованно изучая рисунок на скатерти.
– Что за игру ты придумала? – неожиданно спросил Итон.
Ноэми встрепенулась, и глаза ее обиженно блеснули.
– Все вам заговоры, интриги и сплетни, – фыркнула она и, вздохнув, призналась: – Мы…
Договорить девушка не успела. В открытое окно влетела Гуля и запыхавшимся голосом возвестила:
– Тревога! Кто-то проник на территорию.
Забыв обо всем, ректор вскочил и бросился к дверям:
– Вейрис, к себе в комнату. Живо!
Нормальный он или как? Я вообще-то маг крови, чистокровная парда, если кто забыл, а он меня в комнату отсылает. Нет, ну ни стыда ни совести у некоторых ректоров!
– Вейрис! – устрашающе громко рявкнул Итон-Бенедикт, и я послушным котенком поспешно встала из-за стола и вышла следом за ним из домика.
– Комнаты не покидать, – предупредил ректор. – Учтите, Ноэми, я приду и спрошу у Блоша.
Я громко фыркнула, демонстрируя негодование, но вслух говорить остереглась. Зато зависшая в воздухе горгулья инстинкт самосохранения включить забыла.
– Ой, а чего это мы о пардочке так печемся? Ой, а это мне показалось или вы вдвоем на кухне плюшками баловались? Ой, а…
– Еще одно слово – и летать тебе станет затруднительно, – предостерегающе сказал Итон-Бенедикт.
– Крылья оторвете? – в притворном ужасе охнула каменная горгулья и посмотрела на меня. – Вот как с таким начальством жить? Я сколько твержу: давайте создадим профсоюз! Давайте покончим с этим террором и безостановочным злоупотреблением полномочиями. Давайте поднимем головы и встанем плечом к плечу в борьбе…
– Гуля, – обманчиво спокойно произнес Итон-Бенедикт, и лично у меня поползли мурашки.
Горгулья хлопнула крыльями и как ни в чем не бывало принялась докладывать:
– Некто попытался проломить защиту в самом дальнем секторе. Ну вы знаете… Где в заборе дыра размерами чуть меньше, чем зад преподавательницы Флоуз…
– Гуля!
– А что – Гуля?! Что Гуля?! – возмутилась горгулья. – Это ведь не Гуля себе такую корму отъела!
– Давай по делу, – велел Итон-Бенедикт.
Дальнейшую часть разговора подслушать уже не вышло: ректор в сопровождении своей каменной помощницы удалились в сторону основного здания Академии, а я уныло побрела к западной при-стройке.
Поднявшись на знакомое крыльцо, я потянула скрипнувшую дверь, переступила невысокий порог и сразу почуяла неладное.
До носа долетели два легко узнаваемых запаха: свежескошенная трава и металл. В комнате на первом этаже, где нас собирали еще в первый день учебы, вели негромкую беседу младший наследник престола и его личный телохранитель.
