Нет, в действительности печать меня не волновала вообще. Скорее, это был предлог. Но неожиданно запястье, где была чернильная печать, начало неметь. Нахмурившись, я притормозила, подтянула рукав куртки и в неясном свете наступающего вечера принялась разглядывать кожу.
Она была здесь. Маленькая, состоящая из затейливо выведенной буквы «пси» и семи крохотных черных точек, заключающих букву в круг. Онемение начало быстро распространяться вверх. Голова закружилась. Что происходит?
Растерянно таращась на собственную руку, я увидела, как, едва уловимо меняя очертания печати, начали мерцать тусклым серебристым светом точки вокруг буквы. Над «пси» появился крохотный хвостик, похожий на змею, а у основания печати проступила еще одна крохотная буква. «Тау».
Холодный пот обжег спину и заставил согнуться. Печать была не простой. Кто-то спрятал одну под другой и просто выжидал, когда появится возможность активировать один из символов. И если первый вариант грозил насморком, то новый знак нес смерть.
Я задохнулась от этой мысли и упала на колени. Сознание словно расщепилось на три части. Первая панически орала, заставляя плакать и сдавленно скулить, точно побитый каннис. Кошачья сущность, сцепив стучащие от страха зубы, требовала забиться в чащу и умереть хоть с каким-то достоинством, но третья сторона моего сознания – сознание мага крови – продолжала бороться. Отчаянно, сама не веря в наличие положительного финала, но искала выходы.
– Итон… – простонала я через силу. – Итон…
Да! Мне нужен ректор. Точнее, мне нужен тот, на кого не действует магия. Тот, кто сможет забрать отраву, заполняющую не только мое тело, но и ауру. Мне нужен антимаг.
Сложнее всего было встать и сделать первые десять шагов. Потом тело немного смирилось и согласилось работать вопреки стремительно уходящим силам. В середине пути руки парализовало окончательно, и я осознала, что не дойду. Просто не смогу! Не успею!
Мысль, что я могу рухнуть и совсем не поэтично сдохнуть, так ничего и не сделав для собственного спасения, заставила перейти на бег. Впереди показались огни.
Шанс на спасение уже маячил впереди, но силы ускользали слишком быстро. Мне казалось, что мрак ночи сгущается, становится твердым. Можно дотронуться пальцами, можно зачерпнуть ладонью, можно полоснуть когтями. Я агрессивно зарычала на наступающую темноту, словно на живого противника, и звук собственного голоса придал немного сил. Как раз столько, чтобы с трудом взобраться на крыльцо домика и упасть обессиленным телом на входную дверь.
– Итон…
Под натиском моих килограммов незапертая створка поехала вперед. Сил удержать обессиленное тело на ногах уже не оставалось, поэтому, смирившись с тем, что на тот свет одна при жизни милая пардочка попадет некрасивой и с расквашенным носом, я закрыла глаза и полетела.
К счастью, кто-то сжалился и подхватил на полпути, так и не дав моему носу свести близкое знакомство с деревянным паркетом прихожей.
– Итон… – с улыбкой прошептала я, чувствуя сильные руки, поддерживающие меня за талию.
– Итон! – крикнул хозяин рук, что так вовремя меня подхватили. – Ты бы подошел, а то тут гостья, а я не знаю, куда ее тащить. В комнату, чтобы спасать, или сразу в огород – закапывать.
Я хотела было возмутиться, что живее всех живых и хоронить меня еще ох как рано, но вместо этого слабо застонала и начала оседать на пол. Незнакомец выругался, подхватил меня на руки и, по всей видимости, решив, что закопать всегда успеет, понес в комнату.
– В чем дело? – услышала я усталый голос ректора и совсем в другой интонации: – Мими!
Ага! Испугался? Страшно стало? То-то же…
Мое безвольное тело вырвали из рук незнакомца, прижали к груди, что так знакомо пахла солью, ветром и силой, и принялись настойчиво шептать:
– Мими, открой глазки. – Мягкое поглаживание по щеке. – Мими, я не пойму, что с тобой, пока ты не посмотришь на меня! – Движения стали более настойчивыми и немного грубоватыми. – Мими, глупая ты кошка! – неожиданно рявкнул он. – Посмотри на меня!
А дальше… А дальше мне залепили оплеуху! Мне – чистокровной парде! Мне – хрупкой девушке! Мне – подыхающей жертве обстоятельств!
Мне!!!
Я разозлилась настолько, что сцепила зубы и открыла свинцовые от тяжести веки. И посмотрела. Ах, как я на него посмотрела! Эдак выразительно, с прищуром.
Итон-Бенедикт не оценил. Ну вот прямо ни капли!
Он нахмурил светлые брови, пару долгих мгновений всматривался вглубь меня, а затем закрыл глаза и тихо, но очень витиевато выругался.
Ну вот! Теперь я точно видела в жизни все. Можно и на тот свет! Но почему-то все внутри меня протестовало против этой мысли.
– Помоги… Итон… Помоги… – прошептала я, решив, что, когда стоишь одной ногой в могиле, выкать не обязательно.
Мужчина до боли крепко сжал меня в своих руках, и его загорелое лицо стало серьезным.
– Как? Я не знаком с магией чернил.
Закрыв глаза, я с трудом облизнула пересохшие зубы и прошептала:
– Антимаг…
