получалось. Я же ничего особенного не предлагал, кроме обычной армейщины, обкатанной за сотни лет до меня, начиная с легионов Рима.
– Здрав будь, Ингорь, – поздоровался Алк с затаенною опаской.
Вдруг я обиду на него держу? А обижать волхвов – себе дороже…
– И тебе поздорову, – ответил я. – Гоняешь молодь?
Спросил я вполне по-дружески, да и чего мне с Алком враждовать? Ну, были непонятки, так и что?
– Гоняю! – сказал Вилобородый, оживляясь сразу и расслабляясь. – Тяжело было, особенно вначале. Надо ж было первым добежать, да так, чтобы не захэкаться!
– Зато теперь твои сотни могут преследовать врага бегом, как кони!
– Скорей, как лоси! – хохотнул Алк. – Мы же по лесу бегаем!
– Ничего, скоро степь покажется.
Вилобородый посерьезнел.
– А до меня только зимой дошло, зачем тебе кавалерия, – сказал он. – А вот, когда твои конники урман прищучили, тут-то я и сказал себе: «Эге… Надо и мне лошаденок собрать!»
– Верно сказал, – кивнул я. – Как с хазарами биться пешим? Одолеть, конечно, можно и так, но зачем нам лишние потери? Пусть лучше своих павших считает враг!
– А слыхал ли ты, что князь собрался все дружины княжеские да боярские свести в одно войско?
– Ну наконец-то! – вырвалось у меня. – Давно пора.
– Так ты согласен?
– Конечно! Единое войско – это всегда лучше. Ну, вот как сейчас у нас или у тех же нурманов? Кидает князь или конунг клич, и все ярлы или наше княжье собирают свои гриди. Сводят вместе и… Разве это войско? Числом вроде да, а по сути? Ну, вот представь себе город, где нет общей крепостной стены, а каждый дом, каждая усадьба огорожена частоколом. Приходит вражина – и берет приступом каждую усадьбу по очереди! А осмелится ли он штурмовать городскую стену, когда все вместе за город свой биться станут? То-то и оно. Пусть уж будет одна большая дружина на всех! Такая всегда будет сильнее кучи мелких гридей. Знаю, что многие князья противятся хотению Олегову, а почему? А потому, что боятся без дружин остаться. Как же! У самого десяток бойцов в гриди, а туда же – войско у него! Окажите почет, проявите уважение! Так это ж одна видимость мощи. Что твой десяток сделает против сильного врага? Да ничего!
– Они боятся как раз того, что вот – враг пришел, а дружины под рукой нет! – проворчал Алк, возможно, имея и себя в виду.
– Ерунда! – отмел я его опасения. – Никакой враг не придет на землю, где имеется единое сильное войско. Оно же постоянно на страже! На самой границе бдит, вражину высматривает. А как только двинет неприятель в поход, тут же, на границе, и приветят его по-свойски. И за подкреплением пошлют. Не-ет, Алк, единое войско – это сила! Это мир на долгие годы. Пока дружины княжеские да боярские соберутся отпор давать, враг уже все города пожжет! А единое войско сразу в бой кинется. Чуешь разницу? А уж что касается почета, так по мне куда почетней командовать тысячей воинов, чем дружиной в полста человек.
– У меня их сорок всего, – признался Алк.
– Ну вот видишь! А ныне ты – полутысяцкий. Есть же разница?
– Ну да, вообще-то, – приободрился Вилобородый. – Ладно, пойду с ребятами потолкую…
Боярин ушел, пропадая во тьме, подсвеченной мятущимся на ветру огнем, а я расслышал слабый голосок:
– Дядя Ингорь!
Я с удивлением разглядел малолетнего князя.
– И ты тут? А мамка где?
– В Городище осталась, – сказал Ингорь Рюрикович. – Не женское это дело – на войну хаживать.
– Правильно говоришь, – улыбнулся я.
– Так дядя Олег сказал. А тетя Бажена тоже дома осталась?
– Тоже.
– И тетя Рогнеда?
– И она.
– А-а… – малыш уже потерял интерес к женскому вопросу и решил похвастаться. Достав из-за отворота рубахи ремешок с моей пулей, он сказал: – Гляди-ко, что мне Гюрята подарил! Сильный-пресильный оберег!
– Эт-точно. А дядька Рогволт тебя не потерял?
– А я от него убёг!
Я рассмеялся, подумав, что, может, в этой реальности князь Игорь не предстанет тем слабаком и неудачником, как в той истории, которую я учил?
