проносил.
Солнце припекало. Вчерашние хмурые тучи сдул веселый юго-восточный ветер, принесший привет от Великого леса. Пахло прелыми листьями и сосновой смолой, чуть горьковатым осенним дымом и нагревшимися камнями. Сильно отросшими, ниже плеч, волосами игрался мой легконогий друг, и только вплетенный в косу наконечник тяжело оттягивал кожу над виском.
На верхнюю площадку башни не дотягивались звуки густонаселенного лагеря. И казалось, что нет его там, за спиной. А лишь покрытые мхом древние камни развалин на вершине горы Судьбы. Где-то сбоку потрескивает костерок. И выбор уже сделан. Можно подниматься и идти вниз, к поджидавшему отцу. Домой…
Только кованый трехгранный пробой от боевой орейской стрелы тянул, словно якорь, привязывал меня к этому месту, этой крепости, этим людям…
Пальцы сами, без участия разума, принялись расплетать косицу. Так хотелось хоть на минуту, хотя бы в мечтах оказаться снова там – в родном лесу. В детстве.
– Заплети, – вернул меня в реальность Ратомир. – И еще… У тебя есть платье… более…
– Богатое? – хмыкнул я.
– Ну, да, – обрадовался принц. – Достойное сына Ветви Белого.
– Это так важно?
– Да, – твердо сказал воевода и взглянул на меня странными, влажными глазами. – Понимаешь… Дозорные встретили в пяти верстах от нас караван из Аргарда. Скоро он будет здесь…
– Неужто сам Дамир пожаловал?
– Нет. Только его второй сын, Фанир, со свитой…
– И?
– И его сестра, Серафима, – торопливо добавил заметно порозовевший Ратомир.
– Тогда это важно, – согласился я, усилием воли задавив в себе смех.
– Они… Их семья очень тепло приняла меня год назад. И я не могу… Должен…
– Я все понял, Ратомир, – я позволил себе чуточку улыбнуться. – Не переживай. Встретим честь по чести.
Принц кивнул и встал, вглядевшись в дальнюю даль. Словно он обязательно должен был первым увидеть передовых всадников того каравана.
– Ты сам-то думаешь переодеться?
– Да я… Там Бубраш с камзолом. Внизу. Чтоб не мять…
Молодой воевода и не подумал отвлечься от разглядывания туманной дали.
Я беззвучно хмыкнул и полез вниз.
У меня не было возможности самому собраться в дальний путь. Всем, что у меня было с собой, снабдил отец. Баул получился немаленький, так что я сразу сдал вещи на попечение Велизарию и думать о них забыл. Когда что-то оказывалось нужным, слуга приносил. Теперь же дворовый раненым лежал в белой юрте, а я не имел ни малейшего представления, где искать свои вещи и есть ли среди них парадная одежда.
Впрочем, обозом заведовал Парель, а он не такой был человек, чтоб не сунуть свой жирный нос в чужие закрома. Я подумал, что жрец наверняка сможет помочь.
Оказалось, что Пареля не так-то и просто найти. Все, кого бы я ни спрашивал, видели его несколько минут назад, но не имели ни малейшего представления, где искать его теперь. Время уходило. Я начинал нервничать – очень уж не хотелось подводить принца – и все чаще ловил себя на том, что пальцы снова оказывались на рукояти меча. В конце концов я бросил попытки отловить вездесущего жреца-казначея и, еле сдерживая клокочущую внутри ярость, отправился к обозу. Сама мысль о том, что придется самому рыться в горах чужих мешков, заливала глаза кровью.
– Где тут мое? – прорычал я подскочившему обозному приказчику.
– Минуточку, – залебезил хитроглазый мужичок и ткнулся носом в ворох пергаментов, плотно исписанных буквицами. Из чистого любопытства я тоже заглянул. И удивился. Оказалось, что в епархии Пареля царил полный порядок. На пергаментах не только расписывалось точное месторасположение всего хранящегося на повозках с указанием владельца, но и точно переписывалось содержимое каждого мешка. Имущество воевод от сотника и выше перевозилось на отдельной телеге, и опись занимала отдельный свиток.
– Молодцы, – не удержался я. – Завидное усердие.
– Спасибо. Как же иначе-то…
Раскопав в бауле плотный сверток с парадным платьем, выудил из обнаруженного там же кожаного мешочка пару серебряных кругляков и отдал их приказчику. Тот благодарно поклонился и тут же исправил запись в свитке.
Одежда снова напомнила о доме. Именно в этом я, словно весенний тетерев, расхаживал на пирах, даваемых главами семей, когда зимой мы с отцом навещали соседей. Если бы тогда какая-нибудь из лесных красавиц хоть чуть-чуть ущипнула мое сердце, весной, вместо того чтоб рыскать по берегам Крушинки, я праздновал бы собственную свадьбу. Не встретил бы принца, не пошел бы в Росток. Не оказался бы на самом краю орейских земель…
