внимание на его ярко-голубые глаза. Я встретилась с ним взглядом и позволила себе вольность оглядеть его с головы до ног. Он был весь облеплен грязью; когда-то белые чулки почернели и засалились от долгого пребывания в седле; его дорожный плащ тоже был испачкан. Брызги грязи были даже у него на лице. Под ногтями у него тоже черно, как у кузнеца, и все же я невольно вздрогнула, представив, как эти руки лезут ко мне под юбку.
– Извини, ты прав! Какая я невежливая! – Юнона едва не задыхалась от волнения. – Нед, это мой милый, милый друг леди Катерина… Кэтрин Грей.
– Леди Кэтрин! – Он поклонился. – Извините, что не встаю на одно колено… – Судя по выражению его лица, ничего подобного он делать не собирался.
– Нед, не глупи, – улыбнулась Юнона.
– Кажется, мы с вами уже встречались, леди Кэтрин.
Я ломала голову, пытаясь вспомнить, где мы могли бы встретиться: невозможно забыть такого необычного юношу.
– Правда, тогда вам было всего семь лет, – продолжил он, – а мне целых восемь. Тогда вы были такой же хорошенькой, как сейчас.
– Неужели? – Я посмотрела на Юнону; к моему удивлению, она не злилась на своего кавалера – тайного поклонника, который осыпал меня комплиментами, – а широко улыбалась.
– Китти, – наконец сказала она, – познакомься с моим братом Эдвардом, который станет герцогом Сомерсетом или, по крайней мере, графом Гертфордом – правда ведь, Нед, все называют тебя Гертфордом, а не Сеймуром? Если бы не чудовище Нортумберленд…
Все встало на свои места.
– Он сместил нашего отца, – зашептала Юнона, хотя я и так хорошо помнила ту историю. – Приказал посадить его в Тауэр – и маму тоже. А потом занял его место лорда-протектора. – Она загибала пальцы, перечисляя преступления Нортумберленда.
– Все это не важно, – перебил ее брат, но Юнона продолжала перечислять несправедливости, допущенные по отношению к Сеймурам:
– По его приказу отца казнили как государственного изменника; конфисковали наши земли…
Гертфорд не сводил с меня взгляда. Теперь я заметила сходство: у него такой же идеально изогнутый рот, как у Юноны, ее овал лица, ее светлая кожа – они похожи, как близнецы.
– Надеюсь, ты приехал не с дядей Ричардом? – воскликнула Юнона, внезапно хмурясь.
– Конечно нет! – ответил ее брат, отворачиваясь наконец от меня. – Я приехал с Джоном Тонком.
– С Джоном Тонком! С отцом или сыном?
– С сыном.
– Рада буду повидаться с ним.
Я не сводила взгляда с брата и сестры, пока они разговаривали.
– Пойдем поищем его?
– Где же он? – спросила Юнона, беря брата под руку и кивком разрешая ему взять под руку и меня, что он и сделал, решительно притянув меня к себе, так что я почувствовала, как от него пахнет потом и лошадьми.
– Он в конюшне, осматривает свою кобылу – она захромала.
– Юнона, – спохватилась я, – ты уверена, что тебе можно так долго находиться на улице? Может, мы лучше пойдем в дом, а твой брат отыщет Джона Тонка и присоединится к нам позже? – Здоровье подруги, конечно, волновало меня, но на самом деле мне нужен был предлог, чтобы сменить простое повседневное платье на что-нибудь понаряднее.
Наша опочивальня находилась в старой части дома, над средневековым холлом. Должно быть, когда-то на ее месте был солярий, потому что она достаточно просторна для большой кровати под балдахином. Когда мы его опускали, то оказывались в отдельном помещении. Как только мы вошли, я сбросила верхнее платье и чепец и стала рыться в сундуке в поисках голубого атласного платья. Голову я решила оставить непокрытой, чтобы показать свои светлые волосы.
– Можно взять твою кошениль? – спросила я у Юноны, беря горшочек гусиного жира с малиновыми вкраплениями. Я поставила зеркало на подоконник, где больше света, и принялась втирать снадобье в щеки. – Ну как? – Я обернулась к Юноне, надеясь, что она одобрит.
– У тебя такой вид, словно ты в лихорадке. Сотри немного.
Я взяла носовой платок и стерла часть помады.
– Так лучше?
– Гораздо! – Она улыбнулась, как будто ей было известно что-то неизвестное мне. – Ты для моего брата так стараешься?
– Может быть. – Мне не удалось скрыть усмешку.
Она хлопнула в ладоши:
– Китти, как это замечательно! Я даже надеяться не смела!
– Хочешь сказать, что думала об этом, но ни разу не сказала мне?
– Может быть!
