— Ведение дела поручаю вам! — улыбнулся Ежов майору и метнул фиолетовые глазки на любителя букинистической литературы. — А вас я отстраняю от дела! Будете в резерве, пока я не придумаю, что с вами делать!
Закончилось совещание. Все закуривали в приемной наркома.
— Какая же ты сволочь! — выпалил пашкин знакомый майору.
— Ну почему же сволочь? Работать надо! А то сто процентов раскрываемость, сто процентов раскрываемость — а подследственные гибнут! Тоже мне — ударник! — пренебрежительно ответил майор.
— Чувствовал я, что ты и на мое место, и на мою жену метишь. Пары дней мне не хватило, чтобы тебя-гниду уничтожить. Ну, ничего, будет и тебе великий пост!
Вечером Пашку вызвал Ежов.
— Этот молодой человек, — указал нарком на уже знакомого Жихареву майора. — Будет вести дело нашего поклонника средневековья. Вот — ордер на арест. Взять немедленно!
У квартиры любителя старинных книг уже дежурили сотрудники наркомата.
— Все тихо. Никто из квартиры не выходил, — доложил старший из наблюдателей.
Однако никто не открыл дверь, когда группа Жихарева, стала звонить. Пришлось прибегнуть к помощи отмычки и щипцов, которыми перекусили цепочку. С оружием наготове оперативники вошли в квартиру. В спальне на кровати из карельской березы лежала совершенно голая женщина с простреленной головой. Пашка невольно залюбовался телом покойницы. Такие фигуры он видел в Музее изобразительных искусств у статуй древнегреческих богинь.
— Вот сволочь! — пробормотал майор. — Такую бабу лишить жизни! Ведь спортсменка была, умница, красавица. А этот куркуль, чтобы другим не досталась, убил.
За столом в кабинете сидел пашкин знакомый. Он застрелился из маленького «дамского» пистолета.
— Потому и выстрелов не слышали, что пистолетишко — дамский! — отметил Пашка.
— Мне он его показывал. Говорил, что подарок друзей из Испании, но я думал, что это — зажигалка, — пробормотал майор.
На столе лежала записка: «Все равно, убьете, гады! Люську застрелил, что она вам не досталась!» Рядом с пистолетом на столе лежали книги «Средневековые пытки и казни» и «Восточные пытки».
— Не актируйте эти книги! — попросил майор. — Они пригодятся мне в работе.
— Бери! — разрешил Жихарев.
— Что с этими делать? — кивнул на трупы майор.
— Его хоронить придется, а бабу отдадим в медицинский институт. Хорошее пособие для студентов получится. Не пропадать же такой красоте!
Через пару недель, как было покончено с латышами, брали майора. Увидев входивших в его кабинет Жихарева с оперативниками, тот нервно улыбнулся, в один прыжок достиг окна и сквозь стекла выбросился из него. «А-а-а!» — послышался крик тут же заглушенный шумом транспорта. В верхнем ящике стола Пашка нашел уже знакомые ему книги.
— Не хотел, чтобы эти пособия использовали на нем. Потому и с восьмого этажа предпочел выброситься, — констатировал Ежов, просмотрев переданные Пашкой книги. — Надо бы их распространить среди следователей…
— Эти книги никому счастья не приносят, — заметил Жихарев.
— А нам счастье и удача не нужны! Нам работать надо! — отрезал нарком.
Все сильнее раскручивалась пружина репрессий в органах. Вести дело арестованного начальника управления или отдела поручали его первому заместителю, которого назначали на освободившееся место. Разумеется, преемник делал все, чтобы добиться от бывшего начальника признания в преступлениях, караемых смертью. Через некоторое время арестовывали и этого руководителя, и уже его дело поручали вести его вчерашнему заму. Пять раз проходили такие изменения в органах накануне войны. Такая же система была введена в армии, промышленности, науке и культуре. Только там преемник не вел лично дело бывшего начальника, а курировал ход следствия. Одновременно с латышами репрессии обрушились на эстонцев, литовцев, поляков. Хотя наряду с ними бросались в тюрьмы представители других больших и малых народов, этих уничтожали поголовно.
— Если они не шпионы сейчас — станут шпионами в будущем! Зачем нам потенциальные враги? — ответил Хозяин на предложение Ежова установить процент арестов среди прибалтов и поляков. — Никаких процентов! Пока на их родине существуют буржуазные режимы, вся эта шантрапа должна находиться за Уралом!
Тем не менее, идея процентов Сталину понравилась. Начали устанавливаться планы по арестам: годовые, квартальные, месячные. Разрабатывались планы по арестам немецких, английских, японских и прочих шпионов, троцкистов, правых уклонистов, вредителей. Судам спускались сверху планы по вынесению смертных приговоров, двадцатилетних и прочих сроков заключения. Везло тем, кто попадал в суд в конце месяца. К этому времени план по расстрелам, как правило, был уже выполнен, и подсудимые приговаривались к заключению. Тоже самое происходило в Особых совещаниях — судебных органах с быстрой процедурой рассмотрения дел. Там дело рассматривалось без подсудимого, а подчас — и прокурора. Однако вскоре нашли лазейку для
