Троица достигла квартиры Жихарева. На всех были темно-синие габардиновые пальто и такого же цвета широкополые фетровые шляпы. Старший нажал на кнопку звонка. В это время дежурный включил радиотрансляцию. Дом потонул в звуках траурного марша. Пашка достал браунинг и снял его с предохранителя. Убийцы были столь уверены в безнаказанности, что даже не посмотрели по сторонам. Прячась за шахту лифта, Пашка поднял пистолет. Старший из оперов жал и жал на звонок. Недоуменно пожав плечами, он приложил ухо к двери. Жихарев нажал на спусковой крючок. Старший дернулся и осел на порог. Двое других растерянно смотрели на него. Пашка выстрелил еще раз, и стоявший справа от убитого повалился на труп. Третий ринулся вниз, выхватывая револьвер из макинтоша. Посланная Жихаревым пуля ударила перед оперативником, обдав того штукатуркой. Вторая пуля достигла цели. Оперативник упал лицом вниз и, оставляя кровавый след, скатился на площадку между этажами. Обойдя тело, Пашка спустился на первый этаж. Дежурного на месте не было. Во дворе курил еще один опер. Пряча за спиной пистолет, Жихарев вышел во двор.
— Куда? — лениво спросил чекист, шагнув навстречу.
Пашка выбросил из-за спины руку и выстрелил. Оперативник удивленно вскинул брови и рухнул в подернутую ледком лужу. Проходным двором Жихарев направился в соседний Армянский переулок и наткнулся на дежурного по подъезду. Тот шел из булочной с горячими бубликами в авоське. Моргая от удивления, старик уставился на Пашку.
— Я слышал, вы работали в органах? — спросил Пашка.
— Да, в оперативном управлении работал, а теперь на пенсии. Дежурным по дому подрабатываю, — отвечал старик, крутя головой в поисках оперативников.
— Не ищи! Нет их, и тебя сейчас не будет, — Жихарев всадил в дежурного оставшиеся пули.
Дед охнул, сел на кучу мусора в подворотне. Пашка, забрав сетку с бубликами, прошел в Армянский переулок. Через полчаса он дошел до Казанского вокзала. Пригородные поезда из Москвы еще ходили. Жихарев купил билет и сменил в туалете обойму. С рюкзаком за плечами, браунингом в правом кармане пальто и вальтером — в левом Пашка вошел в поезд, потащивший его к Коломне. Только в Пятидворке он мог лечь на дно. Только там не могли его достать люди Лаврентия. Но, чтобы достичь деревни, предстояло преодолеть полторы сотни километров. Вагон, где ехал Жихарев, был пустой. Пользуясь случаем, Пашка достал из рюкзака маузер и опустил его во внутренний карман пальто. Лишь после станции Бронницы в него начали входить редкие пассажиры. Держа руки в карманах, Пашка внимательно поглядывал на входивших в вагон. Прошел наряд транспортной милиции. Мельком глянул на Жихарева старший сержант и отвел взгляд. Прилично одетый человек не представлял интереса для милиционеров, ловивших бродяг. За станцией Пески, когда до Коломны оставалось километров двадцать, на скамейку напротив Пашки опустился человечек с выцветшими от пьянства глазами, в зеленой шляпе и меховом полупальто. Внимательно оглядев Жихарева, он радостно произнес:
— Вот и встретились, Пал Палыч. Другие вас по экспрессам ищут, а я сразу решил, что смотреть надо в пригородных поездах.
— Кто вы такой? — спросил Пашка.
— Оперуполномоченный госбезопасности по станции Пески, майор Харьковский.
— Зачем вам нужен Пал Палыч? Кто это такой? — осклабился Жихарев.
— Павел Павлович Жихарев, генерал-полковник. Ваши приметы мне очень точно дали по телефону. Вас министр госбезопасности приглашает к себе. Сейчас доедем до станции Конев бор и выйдем из вагона. Поедем в Москву. Вон машина за нами едет, — кивнул человечек на «Победу», тащившуюся параллельно с поездом по грунтовой дороге. Давайте без глупостей. Я — не один, уйти вам не удастся.
Пашка крутанул головой. На скамейках вокруг сидели четверо.
— Наряд милиции едет в соседнем вагоне. Давайте тихо выйдем, не будем задерживать поезд. Вы вернетесь в Москву, а я орденок получу. Все при деле будем…
— Орденок надеетесь получить? Не получите вы орденок!
— Почему же?
— Вы ошиблись: я — не тот, за кого вы меня приняли.
— Как не тот? — опешил человечек, в глазах которого мелькнула растерянность.
— Так, не тот! Взгляните на мои документы! — воспользовавшись секундным замешательством Харьковского, Пашка вытащил из кармана руку с вальтером.
Получив пулю, майор тихо вздохнул и застыл на скамейке. Из правого уголка его рта потекла струйка крови, глаза затуманились и закрылись. Подручные Харьковского не успели сообразить, что к чему. Пашка направил на них вальтер. Стрелять пришлось сквозь спинку скамьи. Однако пули попали в цель. С удивлением и испугом двое оперативников рухнули на пол. Вскочили с мест сидевшие за Жихаревым. Он выдернул из кармана правую руку с браунингом. Повернувшись к операм, Пашка стрелял из двух пистолетов. Высокий чернявый мужик в офицерской шинели без погон выронил наган и стоял, держась за горло, из которого била кровь. Другой, коротышка в телогрейке, схватившись за плечо, с криком: «Уйдет, ребята!» бросился к выходу. Пули догнали его, когда он открывал двери, Положив в карман вальтер, в котором кончились патроны, Жихарев взялся за маузер. Поезд прибыл на станцию Конев бор. Остановилась рядом с дощатой платформой следовавшая за ним «Победа». На перроне никого не было. Открыв входную дверь, Пашка дал очередь из маузера по машине. Брызнули стекла, шофер уткнулся лицом в руль и застыл, не подавая признаков жизни. Поезд тронулся снова. Пашка вошел
