положить в коробочку… Да и коробки самой может не появиться в их жизни.
Бумага с момента своего появления шла к своему триумфу, но пришла к своей гибели.
Две тысячи лет назад в Китае весьма случайно была изобретена бумага. Постепенно, медленно бумага приобретала свои прекрасные формы и очертания. Бумага становилась всё более тонкой, белой, гладкой, элегантной и недорогой.
Лист А4 – это же триумф формы и размера! Он ни больше, ни меньше – он такой, какой надо. Постепенно бумага сама собой превратилась в книгу. Книга появилась ой как не сразу! Только в IV веке бумага превратилась в книгу. И книга с годами стала прекрасной.
Бумага превратилась в прекрасные, солидные, большие, тяжёлые и пахучие тома энциклопедий, словарей, альбомов с прекрасными репродукциями, бумага стала географическими атласами… Кажется, совсем недавно купил себе Британскую энциклопедию, несколько суток почти без сна не мог от неё оторваться. Листал, рассматривал, читал, наслаждался. Потом ставил на полку и думал: ещё правнукам послужит… Уже детям не послужила! Уже сам не пользуюсь.
Книги классиков за века приобрели приблизительно одинаковый рост и форму во всём мире. Они выстроились рядами собраний сочинений на книжных полках… Сборники стихов получились небольшими, чтобы можно было носить в кармане и прочесть полюбившееся стихотворение при любом удобном случае… Бульварные романы нашли для себя плохую, совсем не белую и не гладкую бумагу, оделись в мягкие, блестящие обложки, которые быстро истираются и начинают загибаться. Бульварные романы плохо склеены и к концу беглого прочтения теряют листы, рассыпаются… Захочешь такую книжку перечитать, она рассыпается сразу, как бы говоря: «Нечего меня, такую дрянь, перечитывать… Не на то была рассчитана… Пока будешь меня перечитывать, она ещё три напишет…»
Бумага сама собой стала газетой… А у газет во всём мире приблизительно одинаковый шелест и похожие запахи… Как жаль, что газета уходит, утратив свою информирующую сущность. Жаль, что забывается прекрасный ритуал ожидания любимой спортивной газеты и извлечения её из почтового ящика. Ни с чем не сравнимы были ежедневная радость покупки привычных газет в киоске и просматривание их по дороге на работу… Теперь все газеты в одном электронном устройстве. И даже те люди, которые не видели и не представляли себе дня жизни без перерыва на шелест газет и чашечку кофе, теперь газетами не шелестят. Они читают новости и аналитику с экранов, которыми не пошелестишь.
А нынешние молодые люди и дети даже не знают, как складывается шапка из газеты… Школьники не умеют сложить из тетрадного листа двухтрубный кораблик, голубка, лягушку, бомбочку, фонарик…
А шапка из газеты, между прочим, была двух моделей! Совсем простая модель – треугольная, и модель более сложная – высокая с треугольным козырьком.
Кто-то, может быть, скажет сейчас: мол, шапка из газеты – это ерунда. А я и не буду спорить. Шапка из газеты – это ерунда. А что же тогда не ерунда в связи с шапкой из газеты? А не ерунда – это лето… Распахнуты окна во двор, в них залетают неповторимые звуки летнего двора… Вся мебель в комнате сдвинута к стене и сверху укрыта газетами. Весь пол устлан газетами… Побелка! Папа молодой, по пояс голый, в шапке из газеты белит потолок. Плечи его заляпаны каплями извёстки, пахнет свежестью, чистотой… На подоконнике хрипит транзистор… Тут к папе зашёл папин друг… Помочь…
Транзисторов тоже теперь не стало. Но их не так жалко, как газеты.
Вместе с бумагой уходит и огромная культура черчения на ватмане. Студентов-инженеров и архитекторов ещё пока учат и заставляют чертить на большой, толстой бумаге, чертить по всем правилам, красиво подписывать чертежи. Но эти студенты относятся к черчению на бумаге уже так же, как студенты-юристы относятся к изучению латыни и римского права. То есть как к какой-то сложной и ненужной старорежимной ерунде.
Нынешние студенты-архитекторы и инженеры знают, что им предстоит делать свои чертежи не на бумаге, а на компьютере и посылать их заказчику по электронной почте или передавать в виде флэшки, или как-то так, как мы ещё не знаем, но как вскоре будет придумано.
Исчезнут и забудутся такие предметы и слова, как кульман, готовальня, рейсфедер. А рейсфедер был приятным предметом. Им не только можно было проводить красивую линию, но и брови выщипывать.
Уходят в неизвестность и небытие тубусы. Не будет тубусов. Жаль! Очень приятное слово и очень приятный предмет.
Шли студенты с тубусами, и было понятно: серьёзные люди – инженеры или архитекторы. А те, что без тубусов, было ясно: ничего серьёзного – юристы какие-нибудь.
А скольких мужиков выручили тубусы!!! В тубус бутылки входили идеально. В малый тубус – две, в большой тубус – три… И вот шёл человек с тяжёлым тубусом по городу. Да – помятый! Да – глаза красные, да – выглядел не очень… Но ему же место в общественном транспорте уступали. А как же?! Чертил человек всю ночь!
Бумага уходит. Когда стою в центральном книжном магазине своего родного города… В магазине, в котором так много пережито, так много с ним связано, в котором столько всего было найдено и встречено, запах которого будоражил воображение… Когда я стою в этом магазине, я понимаю, что скоро этого магазина не будет на карте города, в котором я родился. Уже сегодня его площади заняты книгами только едва на пятую часть. А вскоре их и вовсе не будет. Магазин утратит своё название и суть. Исчезнет место, которое было для тысяч и тысяч людей одной из самых тёплых и пульсирующих точек на всём городском пространстве.
Как жаль, что у наших детей не будет ритуала покупки книги в большом книжном магазине. А покупка текста в интернете – это совсем не то же самое,
