бомбические – вот средство борьбы с ним. Даже небольшие из них в состоянии пробить обшивку и добраться до машины, и тогда у русского нет шансов. Без парусов… – Капитан Леру картинно развёл руками.
– Мистер Скотт?
Обращение без указания флотского чина или должности являло собой подчёркнутое пренебрежение. Коммодор Скотт не гадал, вызвано ли оно высокомерием адмирала или просто дурным расположением духа. Это просто существовало, и бороться с таким явлением было нечем.
– Напоминаю, джентльмены: русский кораблик невелик и не может иметь большой экипаж. Между тем орудие на палубе без всякой защиты. Этим и объясняю стремление русского капитана не выходить на близкую дистанцию. Он с очевидностью бережёт орудийную прислугу. Осколки бомб вряд ли могут повредить чугунные орудия, но зато способны значительно повыбивать артиллеристов противника, которых просто некем будет заменить. И согласен с капитаном Леру: при явно тонкой обшивке даже простые ядра, тем более бомбы могут причинить невосполнимую потерю экипажа и даже повредить орудие, на что, впрочем, рассчитывать я бы не стал. Также полагаю необходимым сбор дальнейших сведений об этом кораблике.
– Ваша точка зрения, мистер Скотт, имеет под собой некоторые основания, – неохотно признал адмирал Дандас. – Что скажете, коммодор Филипс- Райдер?
– Я бы посоветовал при встрече с этим русским не отряжать в погоню за ним одиночный корабль, а отгонять его пушечным огнём. Коммодор Скотт отметил повышенную осторожность противника. Этим и надлежит воспользоваться.
– Благодарю вас, коммодор Филипс-Райдер, за весьма здравое замечание. Все необходимые распоряжения по эскадрам, включая французскую и турецкую, будут отданы. Вам же, мистер Скотт, следует понять, что хотя ваша мысль о разведке не лишена смысла, но таковые операции совершенно вне вашей компетенции. Сообщение адмиралу Гамелену будет послано. Джентльмены, вы свободны.
Все собравшиеся знали, что именно адмиралу Гамелену предстоит командовать объединённой эскадрой союзников.
Командир «Морского дракона» рассудил, что, имея уже готовый двадцатипятифунтовый гранатомёт на корме, стоит начать со сборки подъёмника гранат именно для него. Деревянный настил палубы на корме был разобран, в металлических листах, находившихся под ним, Тифор прорезал квадратный люк, и закипела работа.
– В сущности несложное механическое устройство, – рассудил лейтенант Мешков, глядя на металлическую стойку, на которой предполагалось закрепить два зубчатых колеса с бесконечной цепью с лотками для гранат.
Затем дотошный начарт обошёл вокруг подъёмника.
– Сделано аккуратно, – одобрил он. – Интересно, зачем бронзовые вкладыши на роликах?
– Как раз это понятно, бронза даёт уменьшение силы трения, и смазка, опять же, – ответил Семаков, которому также было любопытно глянуть на иноземную машинерию. – Я другого не понимаю: как нижнее колесо крутить? Рукояти не предусмотрены, а работа не из малых; усилие на цепи, как я прикинул, пуда четыре с половиной.
У Тифора Ахмедовича, похоже, был прекрасный слух, он ответил без всякой запинки:
– Это и не нужно, Владимир Николаевич. Вот привод, – на ладони рыжего пришельца показались четыре полированных кубика.
Комендор Максимушкин скосил глаза и тихо промолвил:
– Эка сверкают, ну ровно золотые.
Начарт тоже не жаловался на слух и отреагировал сразу:
– Нет, братец, не золото это, хоть и блестит. Камень такой, называется пирит, около Екатеринбурга похожий добывают, только иностранцы отполировали кубики так, что хоть глядись в них. И он куда твёрже золота. На зуб даже и не пробуй.
Через два дня подъёмник был собран и даже задействован. Князь не поленился лично спуститься в трюм и внимательно приглядеться к работе нижнего колеса и цепи. Потом начарт собственноручно опробовал управление (небольшую серебряную табличку, вделанную в стойку на палубе). После этого состоялся негромкий разговор командира со старшим помощником.
– Владимир Николаевич, вижу кое-какие недочёты.
– Слушаю внимательно, Михаил Григорьевич.
– В трюме темно. Ну как кто из матросиков попадёт штаниной в колесо – ведь так и ногу сломать может, ей же. Освещение нужно, пусть даже слабосильное. Хорошо бы два фонарика. Или две лампы.
– Лампы? Я против; если борт пробьёт, то масло может разлиться, а пожара нам тут не надобно. Купим фонарики у наших друзей. Что ещё?
– Я подумал… – Тут Мешков понизил голос до шёпота. Слышно было лишь нечто вроде: – Спросить у Тифора…
– …Даже не знаю, где взять…
– …Во флотских мастерских должен быть…
– …Много ведь не надо… послать кого из унтеров…
Семаков вновь повысил голос:
