а расспрашивать я опасалась, хотя, кажется, теперь примерно понимаю, что же там случилось…
— Расскажешь? — поинтересовался Чарим. — Ты нам должна за это вот… представление с волками!
— Они не волки, — поправила я. — Это чутконосые, они тут испокон веков живут бок о бок с нами. Они разумнее иных людей и умеют говорить, по- своему, конечно.
— Уж мы слышали… — передернулся Мак. — Откуда ж они такие взялись?
— Никто не знает. Есть только старая-престарая легенда о том, что когда-то очень давно, когда не было еще ни замка Сайтор, ни даже моих предков, с неба упала звезда. Не здесь, дальше, — я махнула рукой на север. — Горы тогда вздрогнули, осели, и появился наш перевал. После этого и звери сделались разумными — те, кто не был такими до тех пор.
— Ты еще скажи, скалы заговорили!
— Нет, они и до того говорили и жили здесь за много-много веков до того, как пришли люди. Вы что, никогда горномогучих не видели? — спохватилась я.
И верно, те путникам на глаза не показываются, да и бродят обычно по ночам, потому как солнечный свет губителен для них.
— Сдается мне, мы еще очень многого не видели, — пробормотал Вител. — Да что мы стоим? Пойдем к костру… Расскажешь нам, что знаешь? Может, и мы что-нибудь припомним: ведь ходим-бродим по свету, вдруг что услышали, да не сообразили, к чему оно было…
— Расскажу, — кивнула я. — Но этого слишком мало.
— Ничего, — ответил Чарим и подтолкнул меня к огню, — всякий путь начинается с первого шага, так У нас говорят.
Глава 14
Говорили мы до самого рассвета.
— Вот так история, — пробормотал Вител, когда я рассказала все, что знала. — Эк понапутано-то, не разберешь с ходу…
— Давайте-ка распутывать, — серьезно произнес Чарим, дергая себя за оба уса сразу.
— Мы? Ты кем себя возомнил?
— А кому еще, если у Ленни никого больше нет? Звери-то всяко в человеческих делах меньше нашего смыслят!
— А родня? Та, дальняя? — упирался Вител.
— До нее еще поди доберись, — нахмурился Чарим. — А пока доберешься, состаришься! Так что самим придется мух из меда вылавливать. Мы, поди, тоже не из коровьей лепешки слеплены, навидались-наслушались всякого, может, чего и придумаем все вместе!
— Ну давай начинай, а я послушаю, — хмыкнул его напарник, а я хлебнула воды из фляги: в горле пересохло, давно мне не приходилось говорить так подолгу.
Чутконосые бдели где-то поблизости, я их ощущала, но не видела. Поди угадай: валун это или зверь свернулся клубком? Глаза сверкнули или просто лунный свет отразился во льдинках?
— Сдается мне, Ленни права: началось все задолго до ее рождения, да и до рождения старого князя, — вдумчиво начал Чарим. — Невесть как, но род Керриск заработал проклятие, да этакое странное… Умирают законные сыновья, умирают законные мужья и жены, а девчонки да нагулянные мальчишки живы-здоровы. Знать бы еще, матери тех, нагулянных, живы ли?
— Да теперь у кого ж спросишь? — развела я руками.
— Их могли и того… чтоб не болтали лишнего, — сказал Вител.
— Угу… И вот князь Даккор зачем-то решает во что бы то ни стало женить сына на девочке Сайтор, будто узнал что-то или нашептали ему…
— Может, и нашептали, — вставил Мак. — Та ведьма!
— Не беги впереди лошади! — цыкнул на него Чарим. — До ведьмы дойдем еще… Почему на Сайтор? Любой ценой, во что бы то ни стало — именно на ней! И помните, Тайриль сказал: Райгор не знал истинной причины, старый Даккор запретил ему говорить? Отчего так?
— Ведьма условие поставила, — снова встрял Мак. — Они завсегда так, вроде выполнят, что обещали, да с подвохом!
— Погодите, — подняла я руку прежде, чем Чарим разразился ругательствами на непочтительного возчика, смеющего перебивать хозяев, — а ведь и верно, похоже, я и сама думала о том, что Даккор не знал всех условий сделки, в чем бы она ни состояла. Наверно, в обмен на его услугу ведьма обещала ему избавление от проклятия рода. А снять его можно, лишь если мужчина из рода Керрисков возьмет в жены девушку Сайтор, но…
Я взялась за голову, глядя в костер. Какая-то мысль билась на грани сознания, стучала в висках так, что от боли слезы наворачивались на глаза, но никак не могла пробить стену… стену огня… нет… не может быть…
— Ленни, Ленни, ты что? — Вител хлопал меня по щекам. — Ну, очнись! Чего это ты сомлела?
