— А? — Я увернулась от очередной оплеухи. — Осторожней, убьешь же!
— Не рассчитал… — Он опустил руку. — Говорю, ты чего нас пугаешь? Сидела-сидела, за голову схватилась, вроде задумалась — и вдруг брык носом в костер! Еле успел за шкирку схватить, а то пожглась бы!
— Я сказала что-нибудь?
— Да, — сказал Чарим. — Ты бормотала «стена, стена», вот и все.
— Верно… — Я приложила ладонь к пылающему лбу. — Вот здесь — стена. Я не помню чего-то очень важного, а когда пытаюсь вспомнить… вы видели. И… так было уже!
— Когда? Говори, все подряд говори, что на ум взбредет! — потребовал Чарим. — Вдруг за что зацепишься?
Я прикрыла глаза и попыталась найти хоть какую-то зацепку, но кругом по-прежнему была глухая стена, глухая…
— Вспомнила? — спросил Вител, заглядывая мне в глаза.
— Не совсем, — ответила я. — Вот только когда я очнулась в княжеском замке, мне постоянно снились кошмары. Иногда обычные — пожар, крики, какой-то грохот, а иногда… странные. Там тоже был огонь до небес, целая стена без конца и края, и я точно знала, что из-за той стены меня кто-то зовет, я даже видела его глаза. И тогда меня поили чем-то… И скоро сны прекратились.
Мужчины переглянулись.
— Поили, значит… — Чарим снова принялся дергать себя за усы. — Неспроста, значит, поили. Знаю я такие настоечки — мать родную позабудешь, не то что глаза чьи-то! Скажи спасибо, вовсе беспамятной не осталась! Что до пожара-то было, помнишь?
— Да, прекрасно помню, — ответила я, растирая виски, в которых поселилась тупая, ноющая боль. — А сам пожар — нет. Вот ужин с родителями — а вот уже я в замке Даккора. А между — пустота.
Мы помолчали. Я по-прежнему смотрела в костер, пытаясь вызвать хоть обрывок воспоминаний, пускай даже снова будет больно! Ну хоть искру бы понимания!
Мак ткнул палкой в костер, и искры взвились ослепительным вихрем.
— Ведьма обманула Даккора, — сказала я, глядя, как они гаснут в холодном ночном воздухе. — Только я не могу понять, как именно. Она пообещала ему избавление от проклятия, он выполнил ее требование, и я даже догадываюсь, какое именно, но ни один не получил желаемого.
— Как так? — не понял Чарим.
— Ну как — Райгор на Ленни не женился, выходит, шиш ему, а не законный наследник, — фыркнул Вител. — А ведьма… что ведьме-то было нужно?
— Перевал, — ответила я.
— Так его же князь хотел заполучить с тобою вместе!
— Вы не поняли, — помотала я головой. — Не перевал, вот этот, на который мы поднимаемся, не камни и скалы, а… Перевал.
Воцарилось молчание.
— Я что-то совсем запутался, — произнес Вител, встал, пошарил на возу и принес непочатую флягу.
— Кажется, нам всем не повредит, — мрачно сказал он и пустил ее по кругу.
Из фляги пахло летом, спелыми ягодами и солнцем, и от одного глотка у меня вдруг прояснилось в голове, даже боль отпустила.
— Я вот тоже запутался, — прогудел вдруг Бурин. — Давайте-ка попроще. Я по порядочку скажу, как понял, а вы поправите потом. Дозволите?
— Ну давай, излагай, — пригласил Чарим. — Не торопись, мы перебивать не станем. Не станем, всем ясно?!
И то, готовящийся произнести речь молчун Бурин — зрелище небывалое!
— Значит, началось все, как в сказках сказывают, в стародавние времена, — обстоятельно начал он, прокашлявшись. — Заполучил тогдашний князь проклятие на себя и своих потомков. Кто проклял, почему — неведомо, однако род его выжил все ж таки. Но, надо думать, князьям то острей ножа было — на стороне детей приживать, а законных с женами вместе хоронить. Потому они и злые все такие, князья-то: знают, что каждому в свой черед придется так сделать, чтобы род вовсе не прервался…
Бурин перевел дыхание, снова глотнул из фляги и продолжил:
— Тайриль сказал: Райгор не должен был знать, что к чему с Альеной Сайтор. Ну, откуда она в замке взялась и почему непременно на ней жениться надо, так? Даккор сыну талдычил, мол, перевал им нужен, и точка. Женись да принимай хозяйство! А тот, видно, подумал: женюсь непременно, раз отец велел, наследника сделаю, а там хоть трава не расти…
— К чему ты клонишь? — не выдержал Чарим, успевший заплести правый ус в косичку.
— Не перебивай, сказал же, — нахмурился возчик. — Подумай лучше, почему Райгор не должен был знать про избавление от проклятия-то?
— Ведьма условие поставила, мы ж решили уже.
— То-то и оно! Знай он, он бы Ленни на руках носил, как старый князь, руки целовал и пылинки с нее сдувал, а он что?
— А он меня терпеть не мог, — честно сказала я.
