– Может, и изгонят, – заметила Мари. – Может, только друзья готовы меня принять.
– А я считаю, если кто тебе не друг, то и время зря не трать, – высказалась Зора, гремя кастрюлями и сковородками, разливая по кружкам дымящийся чай.
– Я – твой друг, – заявил Ник. – И принимаю тебя такой, какая ты есть.
Мари поглядела на Ника.
– Ладно, ладно! Веди своего кузена. Я его исцелю.
– Я сначала тоже хотел привести О’Брайена к тебе, но когда увидел его прошлой ночью, понял, что столько он уже не пройдет. Мари, тебе придется пойти со мной в Племя.
– Нет! Я за то, чтобы она тебе помогла, особенно после того, что ты для меня сделал, но Мари не может пойти с тобой, – возразила Зора.
– Ты должна, – Ник обращался только к Мари. – Пожалуйста. Он умрет, если ты не поможешь.
– И что, если она его спасет… вылечит от этой треклятой парши? Надеешься, что мы поверим, что остальное твое Племя просто ее отпустит?
– Нет, я не надеюсь, что вы поверите, что они просто ее отпустят. Я надеюсь, что вы поверите, что мы с отцом проследим, чтобы она беспрепятственно прошла на территорию Племени и покинула ее.
– А при чем тут твой отец? – поинтересовалась Мари.
– Он наш Жрец Солнца… глава Племени, – объяснил Ник.
Зора первая прервала тишину:
– Я сделаю это. Пойду с тобой и исцелю твоего кузена. Ты хотел обменять жизнь на жизнь. Ты только что спас мою. А я в ответ спасу жизнь твоего кузена.
– Она сможет? – спросил Ник Мари.
– Возможно, но она не пойдет. Иду я.
– Мари, нет! Ты лучше всего подходишь на роль Лунной Жрицы. Ты не можешь идти, – всполошилась Зора.
Мари подошла к Зоре.
– Ты тоже подходишь на роль Лунной Жрицы. Если со мной что-то случится, у тебя есть мамины дневники. Эта нора станет твоей. Позаботься о Дженне. Обучи Даниту. Сходи к Мукомолам и Рыболовам и приведи наших женщин обратно домой. Стань такой, какой, как верила Леда, ты можешь стать.
Зора смахнула слезы.
– Я буду такой, какой, как ты веришь, я могу быть.
– Я приведу ее обратно в целости и сохранности. Обещаю, – заверил Ник.
Зора притянула Мари к себе и крепко обняла, сказав Нику через ее плечо.
– Уж постарайся, потому что, если ты ее не приведешь, мы сами за нею придем.
Мари с Ником отправились после того, как Зора наскоро собрала остатки тушеного мяса и хлеба. Она всю дорогу сетовала, что они уйдут, не попробовав уже наполовину готовую индейку, но Мари согласилась с Ником: симптомы, о которых он рассказал, даже по Лединым дневникам, предупреждали, что болезнь прогрессирует и, если не принять мер, приведет к смерти.
Когда они покинули нору, началось долгое жаркое путешествие к Племени; Мари подумала о «решительных мерах», на которые ей придется пойти, а потом о том, что, согласно заметкам матери, никакой гарантии, что этого запущенного больного можно исцелить, нет.
– Тебя что-то тревожит? – спросил Ник.
– Думаю о твоем кузене, – призналась Мари. – Ник, ты же понимаешь, что он может оказаться слишком плох, и у меня не выйдет его исцелить?
– Увидев его прошлой ночью, я об этом сразу подумал. Поэтому и отправился сразу, хоть и знал, что для моей раны это может печально закончиться, – сказал Ник. – Мари, может ли парша вернуться?
– В маминых журналах ничего такого нет. Она не записывала, как лечить Псобратьев, но ты тут же среагировал на лечение. Думаю, все в порядке, Ник.
– Приятно слышать, – выдохнул Ник.
– И ты знаешь, где я живу. Если раны начнут тебя беспокоить, приходи в нору – я их осмотрю.
– А это еще приятнее, – улыбнулся Ник. – А мне обязательно изнывать от боли, чтобы с тобой повидаться?
– А зачем еще тебе со мной видаться?
– Потому что ты мне нравишься! И Ригель тоже. И теперь, когда Зоре не хочется меня убить, она мне тоже нравится.
– Не знаю, сможем ли мы дружить, – медленно проговорила Мари, удивившись, как тяжело оказалось его отвергнуть.
– А я думал, мы уже дружим.
– Ну да. Но это не значит, что мы можем продолжать видеться. Ник, моего отца убили из-за отношений с Землеступкой. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой, – сказала она.
