Избранная луной

– Тогда мир был совсем другим, – заметил Ник.

Мари посмотрела ему в глаза.

– Тебе придется доказать это мне, когда мы доберемся до твоего Племени.

С тропинки перед ними скакнула белка, и Ригель, залившись счастливым взволнованным лаем, припустил за ней.

– Ты уверен, что мне не надо отослать его обратно в нору? Зора называет его животинкой, но, могу поспорить, тайно любит. По крайней мере, там он будет в безопасности, – сказала Мари, глядя, как забравшаяся на дерево белка цокает на ее щенка.

– Племя никогда не разлучит Псобрата с его собакой. Я же тебе говорил.

– Я всего наполовину Псобрат, – напомнила ему Мари.

– Нет, ты спутник Ригеля – выбор всей его жизни, – и это сильнее крови. Поверь, Мари. Я не дам вас в обиду.

Некоторое время они шли молча, пока любопытство Мари не взяло верх:

– Значит, твой отец – Глава Племени и Жрец?

– Жрец – или Жрица – всегда Глава. Еще есть Совет Старейшин, занимающийся делами Племени, поддерживающий законы и всякое такое. – Ник помолчал, а потом добавил: – Целителей вашего Клана называют Лунными Жрицами?

Мари говорила себе, что готова к вопросам Ника. Он услышал достаточно, чтобы признать его любопытство опасным, и прежде чем они ушли, Зора оттащила ее в сторону и яростно напомнила, что никто из Племени не должен узнать, на что способны Лунные Жрицы. Мари согласилась, не рассчитывая, что придется врать Нику. Она решила рассказать ему правду, просто не всю.

– Мари?

– Ой, извини. Да, Лунные Жрицы – Целительницы, но все гораздо сложнее. Как я уже объясняла, обычно в Клане всего одна Целительница, всегда живущая в стороне от своего народа, – сказала Мари.

– Почему?

– Так безопаснее. – Она взглянула на Ника острым взглядом, намекая, что Лунные Жрицы опасаются его Племени и Охотников.

– Да, я понял, – он отвернулся от нее, и Мари про себя с облегчением перевела дух. – Прости.

– Нечего прощать. Тут нет твоей вины. – Из-за угрызений совести ответ прозвучал резче, чем ей хотелось бы, и Мари добавила: – Так уж устроен наш мир.

– Иногда мне кажется, что наш мир должен измениться.

Мари изобразила саркастическое фырканье Зоры.

– Только иногда?

– Ага. Иногда. Когда я жил в твоей норе, наблюдая, как Зора ворчит на нас, не отрываясь от готовки, а Дженна играет в чудную карточную игру с маленькой Данитой, а ты снова и снова снуешь из комнаты в кладовую, загружая свой медицинский рюкзак… ну, в ту минуту я не думал, что мир должен измениться, – поделился Ник.

Мари уставилась на него, не зная что ответить.

– У всех Целительниц серые глаза?

Вопрос удивил девушку, и она попыталась не сильно наврать в ответ.

– Почему ты спрашиваешь?

– У тебя серые и у Зоры тоже. Вы Лунные Жрицы. А эта новенькая девушка, кажется, Данита?

– Да, так ее и зовут.

– У нее тоже серые глаза. Я слышал, как ты говорила Зоре с ней потренироваться. И Землеступка, подсказавшая мне прошлой ночью, где держат Дженну, оказалась единственной женщиной, пожелавшей со мной говорить… так вот, у нее тоже были серые глаза.

– Она сказала тебе, как ее зовут?

– Да… Изабель.

Изабель была одной из девушек, которую мама почти выбрала в ученицы, так что над ответом пришлось поразмыслить.

«Что бы сделала мама? Что бы сделала мама?»

– Мари, что-то не так?

– Я ее знаю. Изабель была… Маминой подругой.

– Думаю, у тебя многих знакомых на Фермерском острове, – сказал Ник.

Мари кивнула.

– Не знаю, что тут сказать.

Мари посмотрела на Ника, ответив на его взгляд откровенной яростью, заставшей ее саму врасплох.

– Можешь сказать, что поможешь мне найти способ освободить их.