сокрушаясь о ней, да и о себе самом тоже.
Мало-помалу муж стал отдаляться, все меньше бывая дома. Крошка Ань не раз обнаруживала на воротнике его рубашки следы губной помады, на шее – синяки от засосов, в телефоне – нежные любовные послания. Она знала, что у мужа на стороне стали появляться другие женщины. И хотя ее это бесило до скрежета зубов, виду она не подавала. Крошка Ань так и не смогла забеременеть и очень стыдилась своего бесплодия. Она думала, что все эти женщины для мужской забавы просто дешевки, даже не стоит пытаться с ними соперничать, только замараешься сама! Ей хотелось поберечь себя и свое тело. Да-да, ведь она совсем еще не старая и может попытаться завести малыша! Кто не болеет-то? Ну допустим, врачи разводят руками, но она-то сама этой идеи пока не оставила! Она верила, что стоит ей забеременеть, и любовь мужа снова к ней вернется. Какому же мужчине не понравится роль папы?!
Она глотала неглотаемые китайские пилюли, записалась в группу аэробики… пока однажды в пьяной истерике муж не выложил ей все начистоту, что он встречается с девушкой, только-только окончившей университет, и что она от него беременна. Он расплакался, бухнулся перед Крошкой Ань на колени и стал просить прощения в надежде, что жена даст им возможность обрести человеческое счастье. Он с трудом смог выдавить из себя это полоснувшее ее ножом слово – развод.
В эту секунду ее мир рухнул. Оказывается, он, забыв о самоуважении, способен ради другой женщины упасть перед ней на колени. Никогда прежде такого не случалось, даже когда делал ей предложение, он не подумал склонить перед ней свое колено, да она и не просила его об этом. Она считала, что мужчина не должен преклонять свои колени в принципе, тем более падать ниц. Но сейчас ради другой женщины он смог пасть так низко! Очевидно, он любит ту женщину, любит искренне и по-настоящему. Это задело ее больше всего. Крошка Ань думала, что в нынешней ситуации они с мужем давно потеряли теплые отношения, никакой привязанности между ними больше нет. Он разрушил собственную жизнь. Долгие годы брака она была подавлена и обижена, потеряла ребенка, бросила работу и, словно набрав в рот воды, молчаливо сносила все эти мужнины выходки и желание жить исключительно в свое удовольствие. Раз уж зашла речь о разводе, то это она должна была первой поднять эту тему. Как же можно теперь, когда он полюбил другую, позволить ему вот так взять и выкинуть собственную жену, как пакет с мусором, на помойку?! Вовсе не потому, что она не сможет без него прожить, а потому, что стерпеть такую обиду она просто не могла! Это была настоящая злость и неподдельная обида. У нее будто горлом пошла кровь, но эту кровь даже если и выплюнешь, то кому хуже-то будет! Ни ему, ни той девице, ни их ребенку у нее в животе – им-то что с того? Им точно хуже не стало бы. И что ей было делать?!
После признания муж съехал из дома окончательно. Но какие бы условия развода он ей ни предлагал, она, стиснув зубы, стояла на своем, ни в какую не соглашаясь на них. День за днем, ночь за ночью она тянула время. Она не разведется и будет откладывать до последнего! Стоит ей не дать мужу развод, и этот ребенок у той девицы в животе так и не сможет появиться на свет, и не видать тогда настоящего счастья этим двоим. А если с ней считаться не станут, то она может и иск подать, привлечь его к суду за двоеженство. Раз уж нет жизни ей, так пускай не будет и остальным!
От этой мысли Крошка Ань вздрогнула и покрылась холодным потом. Да уж, она себя совсем не узнавала. И когда это она успела совершенно незаметно для самой себя так измениться? В молодости именно такой тип женщин больше всего вызывал у нее отвращение. В браке, как в страшном котле для приготовления эликсира бессмертия, мог, конечно, получиться волшебный напиток, но в действительности у большинства не то что настойки молодости не выходило, скорее наоборот, жуткая отрава получалась.
В огромном загородном доме обитали лишь Крошка Ань и ее тень. Сама себе она представлялась одинокой женщиной-призраком. Вечерами, рано ложась в постель и одиноко пристроившись на краю кровати, она слушала музыку для йоги и проглядывала выписываемую прессу. Однажды ей на глаза случайно попалась интересная статья в журнале:
«Еще в Древнем Египте мужчины осознали важность бритья бороды и усов. Есть свидетельства того, что в 330 г. до н. э. в Греции и Риме, находившихся тогда под властью Александра Македонского, воины имели привычку бриться, это позволяло им в единоличной битве с врагом избегать ситуаций, когда соперник, схватив воина за волосы на лице, получал возможность нанести удар по незащищенной шее. Борода на лице у мужчины, как и кольцо в носу у буйвола, может стать легкой добычей для врага, но, к счастью, они вовремя научились сбривать усы и бороду. Хотя процедура эта для древних мужчин, по-видимому, была мучительна, и главным образом именно потому, что под рукой у них не было "толкового" орудия для бритья. В глубокой древности мужчины пользовались грубо обработанным камнем или отточенной раковиной. В бронзовый век с появлением бронзы и железной утвари бритву, естественно, начали делать из железа. После чего многие века бритва в основном выглядела как небольшой нож, вплоть до конца XIX века, когда наконец появилась безопасная бритва и первоначальная форма сменилась на новую, Т-образную.
История свидетельствует, что в Китае мужчины начали стричь усы и бороду еще в династию Хань.
При династии Лян в эпоху Южных династий знать должна была "обрезать волосы, брить лицо". "Брить лицо" означало сбривать бороду. В эпоху расцвета популярности прекрасных юношей при Вэй, Цзинь, Северных и Южных династиях отличительной особенностью туалета всех изящных красавцев было не только пудриться и душиться, но и непременно избавляться от волос на лице…»
Написана статья была забавно и игриво, и Крошка Ань не смогла сдержать улыбки. Она так давно этого не делала. Оказывается, она еще не разучилась радоваться. Она перечитала эту статью о древней традиции бритья бороды. У мужчин, как выяснилось, тоже есть трудности, о которых женщины даже не подозревают.
От улыбки сердце ее смягчилось. Она вспомнила то время после свадьбы, когда каждое утро она, лежа в кровати, наблюдала за бреющимся в лучах
