– Ты не мог бы оставить нас, Нео? Боюсь, сейчас здесь будет плохо пахнуть.
– Конечно, тетя Белла!
Нео соскочил с подоконника и вышел в коридор, а Изабелла посмотрела ему вслед и спросила:
– Тебе не кажется, что он подрос?
– Чужие дети быстро растут, – пожал я плечами. – Ты что притащила?
Жрица кинула в жаровню пучок трав, и те начали тлеть, по комнате разошелся густой дым. Невесть с чего закружилась голова – и это было действительно странно. Я же не дышу! Что мне этот дым?
Изабелла звонко чихнула и развернула сверток. Там оказался набор ритуальных клинков; эльфийка положила все кроме одного раскаляться над углями, последним взрезала себе запястье и окропила кровью пол, выведя вокруг жаровни защитный круг. Потом она подставила к ране бокал, и по хрустальной стенке зазмеилась алая струйка.
– Раздевайся! – потребовала жрица, продолжая наполнять кубок.
– Шутишь? – решил я, будто ослышался.
– Нет.
– Всегда полагал, будто некрофилия – удел мужчин…
– Раздевайся! – В голосе Изабеллы прозвучал металл. – Быстрее, время уходит!
Дальше отшучиваться я не стал и скинул под ноги плащ, затем снял панцирь, кольчугу, стеганую куртку и нательную рубаху, но только взялся за пряжку ремня, Изабелла меня остановила:
– Достаточно! Поворачивайся спиной!
– Поиграем в медосмотр? Дышите – не дышите! Вот бы все медсестры в таком наряде расхаживали…
Боли я не почувствовал. Вообще ничего не почувствовал, просто услышал шипение обожженной плоти, а потом по комнате разошелся запах горелого мяса и немного просел уровень здоровья.
– Эй!
– Не дергайся! – рыкнула Изабелла и повела руку с раскаленным ножом вниз, надрезая мое мертвое тело. – Думай о медсестрах в коротких халатиках! Думай о моем бронелифчике и том, что под ним! Думай и говори о чем хочешь, только не смей шевелиться!
– У меня же не заживает толком ничего! – взвыл я, но дергаться перестал. – Так и буду до перерождения распоротый ходить!
– Моя госпожа – владычица смерти и рождения. Думаешь, она не позаботится об этом?
Изабелла взяла с жаровни новый клинок и резанула им по диагонали, от левого плеча к правому бедру. Я вывернул голову и покосился в висевшее на стене зеркало. Зрелище открылось отвратительное. Я выругался.
– Не дергайся! Только не дергайся! – как завороженная повторяла Изабелла, кромсая мою спину, но не хаотично, а нанося на нее некий сложный символ.
– Что это? – спросил я, смутно припоминая, что уже видел нечто подобное прежде. – Что за чертовщину ты на мне вырезаешь?!
– Основу для рейдового алтаря, – спокойно ответила жрица. – Твое тело ничем не отличается от камня или глины. Все получится, не переживай.
Не переживай?!
Да я просто в шоке! Сначала какая-то тварь вырывает глаз, теперь из благих побуждений меня кромсают раскаленным ножом, а дальше что? Кровавого орла забацают? Это игра или пыточные застенки?!
Но биться в истерике я не стал. Расслабился. Нет, это не пыточные застенки. Это игра. Это просто игра…
Когда раскаленные ножи подошли к концу, Изабелла принялась поливать мою спину собранной в бокал кровью, а потом взяла иголку и стала зашивать разрезы самой обычной суровой нитью. При этом она ни на миг не переставала бормотать себе под нос молитву и попутно вкладывала в мои раны какой-то серебристый шнур.
Я алтарь! Офигеть!
Закончив штопку, Изабелла перелила остатки крови из бокала в хрустальный фиал, закупорила его пробкой и протянула мне.
– Выпьешь, когда пройдешь за городские стены. Я привяжу к тебе вампиров, себя и Хоара, а для «Черных следопытов» построю походное святилище.
– Понял… – проворчал я, надел рубаху и осторожно расправил плечи. Ничего не мешало, но сожженное жрицей здоровье никак не восстанавливалось, словно эта часть меня оказалась принесена в жертву ненасытной госпоже Багряной луны.
– Котик чем-то недоволен? – прищурилась Изабелла. – Котик забыл, что он заварил всю эту кашу, а мы просто пляшем под его дудку?
Я молча указал на дверь. Жрица фыркнула и покинула комнату с гордо поднятой головой. Спускать на первый этаж раскаленную жаровню она предоставила мне.
