Это уже потом Эвин удивлялся тому, что не испытывал ни усталости, ни боли от точных ударов кулаков Врага. А тогда, в расцвеченной кровью грязи, он просто сражался, планомерно атакуя противника слева, с уязвимой стороны.
Долго длился бой. И наконец, подгадав удачный момент, мальчик в решающем рывке бросился вперед. Железные костяшки Врага мазнули ему по лбу, разорвав брызнувшую красным бровь, но это Эвина не остановило. Он ударил Врага ножом в левый бок, под ребро. Тот отчаянно извернулся, подставив под клинок бедро – но итог схватки был решен.
Протяжно вскрикнув, Враг повернулся и пустился наутек – так быстро, как позволяла ему цепкая грязь и нанесенное увечье.
Мальчик не стал его преследовать.
Выбравшись из болотца, Враг обернулся.
– Ну ты даешь, Кошелек!.. – плачуще выговорил он.
Затем швырнул себе под ноги пригоршню медных монеток:
– Получай!
Неизъяснимое блаженство долгожданной победы вспузырило душу Эвина.
– Эй, ты! – крикнул мальчик. – Молись, чтоб мы не встретились снова!
Ничего не ответив, Враг поспешно заковылял прочь.
А Эвин двинулся в сторону Дедушкиного леса.
Впрочем, через некоторое время он повернул назад. Подобрал отвоеванные монетки, навестил Рыжего Олла, купил у него кувшин знаменитой медовухи – победа должна быть полной.
Дедушка принял кувшин без вопросов. Погрел его у костра, отпил глоток и блаженно сощурился:
– М-м… Давненько такой вкуснотищи не пробовал!
Отпил еще глоток и вдруг серьезно поинтересовался:
– Теперь понял?
– А? – не сразу откликнулся Эвин, чьи не остывшие еще мысли были там, в болотистой низине у холма.
– Третье условие победы?
Мальчику не надо было долго думать, чтобы ответить.
– Понял, – сказал он. – Чтобы победить, нужно быть уверенным, что проигрыш невозможен. Чтобы победить, нужно точно знать, за что ты сражаешься.
– Верно, – кивнул старик.
В этот день они не упражнялись. Дедушка, оказывается, пока Эвин отсутствовал, подвернул левую ногу. Да так неудачно подвернул, что еще неделю после этого прихрамывал.
Сейчас, в этот яркий осенний полдень, на Красном дворе замка Утренней Звезды Эвин Сторм смотрел на своего брата и видел самого себя. Самого себя, только одетого в простые просторные штаны и рубаху, босого, с наголо обритой головой. Видел самого себя и чувствовал, как победная уверенность в исходе предстоящего Поединка, только что заполнявшая собой все его тело, неумолимо тает, оставляя тело пустым, легким и бессильным.
Когда-то они, три брата, были одним целым. А теперь ему предстоит… Сражаться с самим собой?..
Эвин облизнул губы. С силой провел ладонью по лицу, на мгновение крепко зажмурившись, точно хотел убедиться: то, что он видит, не морок, не наваждение…
Эдгард никуда не исчез.
Он стоял там же, где и стоял, такой знакомый и в то же время незнакомый, нездешне сложив руки пониже груди, стоял спокойно, как-то странно умиротворенно улыбаясь. Как-то надмирно улыбаясь. Будто ничего в мире его не волновало, будто он давно про всех все узнал и понял, и нигде и ни в ком не осталось для него никаких загадок.
Братья встретились взглядами. Эдгард улыбнулся Эвину – отдельно, точно подтверждая, что тоже узнал и тоже рад встрече… Только почему-то она его нисколько не взволновала. И все-таки что-то ободряющее было в этой улыбке. Словно не бой им предстоял, а безмятежное братское застолье.
– Эдгард Сторм?! – герцог покрутил головой, и золотой зубчатый ободок короны ослепительно сверкнул в его густых черных космах. – Тот самый… Помнишь его, Рон? – пихнул он сына в бок. – Еще бы тебе его забыть, руку-то он тебе тогда так…
Рон Грир кивнул, не сводя глаз с лица стоящего прямо и молча Эдгарда.
– Привалило тебе сегодня племянничков, граф… – заметил еще сэр Руэри.
Альва поднялся с прижатыми к груди руками. Бородка его чуть заметно подрагивала. Сложный день выдался ему, нечего сказать. Кажется, новый сюрприз опять сбил с толку всегда по-деловому уверенного в себе графа.
– Эдгард Сторм… – пробормотал Альва. – Но… Как? Откуда? Это и вправду ты, мальчик мой?..
Последний вопрос явно был лишним. Сходство двух сыновей Адама Сторма никто не смог бы подвергнуть сомнению.
