который, в свою очередь, снова рассыпался на отдельные песчинки. Песчинки сливались и превращались в левое крыло летящего ворона. Из правого крыла вырывался порыв ветра. Тим повернул амфору. На оборотной стороне лишь две фигурки: человек и лошадь, уходящие вдаль. Сосуд был запечатан замысловатой пробкой. При встряхивании внутри шуршало.
– И что нам делать с этой посудой?
– По всей видимости, думать. Вряд ли Эребу некуда было пристроить старую кухонную утварь, и он сбагрил её нам. – Настроение Грея всё ещё было далеко от идеального.
– Думать, говоришь? – продолжил Тим уже в гостиной. – Ну, давай прикинем. Предположим, что рисунок – это ребус. У нас имеются Кентавр, волна, бархан, птица, ветер и человек с лошадью. Что нам это даёт?
Грей застыл в дверном проёме. Сказывалось частое общение с Соней.
– Нам это даёт руководство к действию! – радостно сообщил он Тиму. – Как «разобрать» Кентавра на составляющие: человека и коня. Осталось только в ней разобраться, и вы с Соней наконец-то разделитесь!
– Да твой Эреб, оказывается, отличный мужик! Инструкции обычно пишут по порядку. Начинается всё с Кентавра. Он скорее всего исходная проблема, а первый пункт – это волна.
Грей подхватил идею:
– Похожа на морскую. Слушай, это как в сказке той, они же на берегу то ли моря, то ли океана встретились.
– Можем обойтись рекой, Темза же приливная. Она, конечно, не море, но соленой воды в ней предостаточно.
– Точно! С песком, я думаю, всё просто. Вряд ли он символизирует пустыню, скорее просто берег.
– Согласен, – кивнул Тим и огляделся в поисках ноутбука или планшета. – Нам нужно расписание приливов и отливов Темзы. У нас оно прямо на сайте мэрии Лондона висит.
– У нас тоже. Сейчас, где-то он тут был, – пробормотал Грей: ноутбук находиться не желал, – на, держи телефон. А я пока притащу что-нибудь пожевать. Для мозгов полезно.
Пока Грей на кухне сооружал на тарелке горку из сыра, орехов, сухарей и сухофруктов, из гостиной донеслось:
– Грей, почему я смотрю на расписание приливов и отливов?
Глубокий вдох. Медленно сжать кулаки. Выдох. Аккуратно разжать.
– Осталось совсем чуть-чуть. Совсем чуть-чуть, – уговаривал себя парень. – И это всё закончится.
Как оказалось, объяснения заняли всего пару минут. Похоже, они сами не заметили, как приноровились к ситуации и развили удивительное взаимопонимание.
– Итак, малая вода сегодня в одиннадцать тридцать три. Это мы уже мимо, – пробубнила Соня: она грызла сухарь, что не мешало ей вслух комментировать результаты поиска. – Следующая в одну минуту первого ночи, дальше в восемь минут первого… А нам нужен дневной или ночной отлив?
– Это мы пока не в курсе.
– Ясно. В любом случае послезавтра практически так же: в полночь с копейками и почти в час дня.
– Мы должны решить всё сегодня! – В глазах Грея отразилась вся мировая скорбь разом. – Я дольше не выдержу!
– Это да, чем скорее, тем лучше. Что там осталось, ветер и птица?
Грей кивнул.
– Ветер. Направление? Скорость?
– Хм, тут нет ни цифр, ни солнца, чтобы определить направление или скорость. Что-то другое.
Соня вертела амфору, пытаясь отыскать знак или символ, который они не заметили раньше. Вслед за Тимом ей вспомнился школьный учебник истории и картинки из него. За историей потянулись воспоминания об учителях, об их классе и о классной руководительнице, литераторше, которая заставляла учить стихи в неимоверном количестве. Взгляд блуждал по картинке. Море, ветер, птица… птица, море…
– Грей! А если ветер – это не следующий шаг в инструкции, а символ? Смотри, Кентавр на берегу моря, что-то, пока неизвестное, с птицей, обретает свободу и разделяется на человека и коня.
– Символ? Свободы?
– Да. Как в стихах, – пояснила Соня и наткнулась на недоумевающий взгляд Грея. – У вас там в Оке литература-то была?
– Эпизодически.
– Тогда просто поверь мне на слово. Поэты часто используют образ ветра, чтобы передать дух свободы. Понимаешь? Улететь на волю на крыльях ветра. Что думаешь?
Грей задумчиво кивнул.
– В этом есть смысл, мне нравится. Но у нас остаётся птица и полная неясность со временем.
