l:href="#n30">[30], вошел в деревню Черного Котла вместе с Кастером и счел ее грязной: «Вообще-то настолько грязной, что это не поддается описанию». Одеяла на полах типи кишели паразитами; его преследовал запах экскрементов.
Других, впервые наблюдавших такую деревню, нервировал вид индейцев, жарящих над костром собаку или жующих окровавленные полоски бизоньего мяса.
Но первые впечатления Джонсона, въехавшего тем вечером в деревню кроу, казалось, больше говорили о нем самом, нежели о кроу.
«Все, кто воображают, – записал он, – что кочующие индейцы ведут беззаботную и открытую жизнь, испытают жестокое потрясение, посетив место их обитания. Деревня равнинных индейцев, как и жизнь воина, крайне упорядочена. Следуя жестким правилам, типи одинаково сделаны из лосиных шкур, одинаково воздвигнуты и одинаково расположены; существуют правила размещения мест для отдыха в этих типи (в задней их части), одеял и вместилищ из сыромятной кожи. Есть правила для узоров, которыми украшают одежду, накидки и пологи типи; правила разведения костров и способов стряпни; правила поведения индейца в каждый момент в любое время его жизни; правила для войны, для мира, для охоты и для поведения после охоты – и всем этим правилам следуют с неизменным постоянством и серьезной решимостью, которая невольно напоминает наблюдателю, что он находится среди народа воинов».
Белые привязали своих лошадей на краю деревни и медленно вошли в нее.
Со всех сторон на них были устремлены полные любопытства взгляды. Смеющиеся дети умолкли и приостановились, чтобы понаблюдать за проходящими мимо незнакомцами; запахи готовящейся оленины и особенно едкий запах высыхающих шкур атаковал ноздри белых.
Наконец молодой храбрый вышел вперед и проделал какие-то сложные жесты.
– Что это он? – прошептал Джонсон.
– Это язык знаков, – сказал Жаба, баюкая свою опухшую руку.
– Ты его понимаешь?
– Нет, – ответил Жаба.
Но Маленький Ветер понимал и заговорил с храбрым на языке кроу. Индейцы повели их глубже в деревню, к большому типи, где возле костра полукругом сидели пять старших воинов.
– Вожди, – прошептал Жаба.
По жесту одного из вождей белые люди сели полукругом лицом к ним.
«Потом начались самые длительные переговоры, в которых я когда-либо принимал участие, – писал Джонсон. – Индейцы любят поговорить, а спешить было некуда. Их любопытство, официальная замысловатость церемониальной речи и свойственное им отсутствие торопливости – все это вместе взятое явно вело к тому, что собрание, посвященное нашему знакомству, продлится всю ночь. Обсуждалось все: кто мы такие (включая наши имена и значения наших имен); откуда мы явились (города, значения названий городов, каким путем мы следовали, как выбирали путь и что повидали во время своего путешествия); почему мы здесь (причина нашего интереса к костям, как мы собираемся их выкапывать и что мы собираемся с ними делать); что за одежду мы носим и почему; значение колец, безделушек, поясных ремней и так далее, до бесконечности, до тошноты».
Если пау-вау[31] и показалась белым бесконечной, наверное, отчасти это было из-за напряжения, которое они испытывали. Штернберг заметил, что «индейцев не слишком-то заботили наши ответы».
Вскоре всплыло, что индейцы знают о Копе и что им сказали – он враждебно относится к индейцам и убил собственного отца. Кроу получили совет убить в ответ его самого.
Коп был взбешен, но держал себя в руках. С приятной улыбкой он сказал остальным:
– Вы видите, как злодейство и черные происки негодяя в конце концов стали всем ясны? Разве я досаждал Маршу? Разве я пытался на каждом повороте замедлить его продвижение? Разве я завидую ему? Я вас спрашиваю! Я вас спрашиваю!
Вожди поняли, что Коп расстроен, и Маленький Ветер поспешил заверить их, что тут произошла ошибка.
Индейцы настаивали, что ошибки нет: Копа очень хорошо им описали.
– Кто о нем все это рассказал? – спросил Маленький Ветер.
– Агентство Красного Облака[32].
– Агентство Красного Облака – это агентство для сиу.
– Так и есть.
– Сиу – ваши враги.
– Так и есть.
– Как же вы можете верить словам врага?
Дискуссия продолжалась час за часом. Наконец, чтобы обуздать свою вспыльчивость, а может быть, нервы, Коп начал рисовать. Он нарисовал вождя, и схожесть с оригиналом вызвала огромный интерес. Вождь захотел получить рисунок, и Коп отдал ему листок. Вождь захотел получить перо Копа. Коп отказал.
