– А вон там, рядом с выходящим на поверхность пластом? – показал Мортон.
Коп снова покачал головой:
– Слишком высоко. Не смотрите вверх.
– Там? – попытал удачи Джонсон.
Коп улыбнулся:
– Высохшая полынь. Что ж, вы, похоже, можете увидеть все, кроме костей. А теперь смотрите на середину утеса, потому что при такой высоте зона мелового периода будет находиться рядом с его серединой… У утеса пониже она может быть ближе к вершине. Но у этого она будет посередине – как раз под той розовой полосой. Теперь проведите взглядом вдоль полосы, пока не увидите некое неровное место. Теперь видите? Вон тот овальный участок? Это и есть кости.
Они посмотрели – и на сей раз увидели: кости, освещенные солнечным светом, сильно отличались от скалы, их закругленные края были не такими яркими, как зазубренный камень, и другого оттенка.
Как только студентам на них показали, все стало легко: они увидели еще одно место… И еще одно – вон там… И там… И еще там.
«Мы поняли, – записал Джонсон, – что вся поверхность утеса буквально до отказа набита костями, которые раньше были для нас невидимы, но теперь стали видны так же ясно, как нос на вашем лице. Но, как говорит профессор Коп, мы должны научиться находить и нос на лице. Он любит говорить: “Нет ничего очевидного!”»
Они открывали динозавров.
В 1876 году наука еще совсем недавно признала динозавров; на рубеже веков люди вообще не подозревали о существовании этих гигантских рептилий, несмотря на наличие свидетельств. В июле 1806 года Уильям Кларк из экспедиции Льюиса и Кларка[33] исследовал южный берег реки Йеллоустоун, в тех местах, которые позже стали территорией Монтана, и нашел окаменелость, «вцементированную [sic][34] в поверхность скалы». Он описал ее как кость трех дюймов в окружности и трех футов в длину и решил, что это ребро рыбы, хотя это, вероятно, была кость динозавра.
Другие кости динозавра нашли в Коннектикуте в 1818 году; их посчитали останками человеческих существ. Отпечатки лап динозавров, открытые в том же регионе, описали как следы «ворона Ноя». Истинное значение этих окаменелостей впервые поняли в Англии. В 1824 году эксцентричный английский священник Баклэнд описал «Megalosaurus, или громадного окаменелого ящера Стоунсфилда». Баклэнд вообразил, что окаменелое существо должно быть больше сорока футов длиной «и с массой, равной массе слона семи футов ростом». Но этого замечательного ящера сочли просто отдельным экземпляром.
На следующий год Гидеон Мантелл, английский врач, описал «только что открытую окаменелую рептилию Iguanodon». Описание Мантелла основывалось большей частью на нескольких зубах, найденных в английском карьере. Сначала зубы были посланы барону Кювье[35], величайшему анатому своего времени; тот объявил, что это резцы носорога. Неудовлетворенный Мантелл остался при убеждении, что «открыл зубы неизвестной травоядной рептилии» и в конце концов доказал, что зубы больше всего напоминают зубы игуаны, американской ящерицы.
Барон Кювье признал свою ошибку и задался вопросом: «Не имеем ли мы здесь дело с новым животным, травоядной рептилией… или животным другого времени?»
Одна за другой были извлечены из земли другие окаменелые рептилии: Hylaeosaurus[36] в 1832 году, Macrodontophion[37] – в 1834 году, Thecodontosaurus[38] и Paleosaurus[39] – в 1836 году; Plateosaurus[40] – в 1837 году.
С каждым новым открытием росло подозрение, что кости представляют целую группу рептилий, которые уже исчезли с лица земли. В конце концов в 1841 году еще один врач и анатом, Ричард Оуэн, предложил назвать всю группу динозаврами, то есть «ужасными ящерами».
Это понятие получило настолько широкое одобрение, что в 1854 году в Хрустальном дворце в Сиденхеме[41] были представлены реконструированные динозавры в полный рост; они привлекли большое внимание публики. (Оуэн, которого королева Виктория за его достижения пожаловала рыцарским званием, позже стал ожесточенным противником Дарвина и доктрины эволюции.)
К 1870 году охота за динозаврами сосредоточилась вместо Европы в Северной Америке. Начиная с 1850-х годов было признано, что на американском Западе есть большое количество окаменелостей, но до завершения строительства Трансконтинентальной железной дороги в 1869 году извлекать эти гигантские кости было крайне неудобно.
На следующий год Коп и Марш начали свое неистовое соперничество в деле добывания окаменелостей в том новом регионе. Они взялись за труд со всей безжалостностью Карнеги или Рокфеллера. Отчасти эта напористость – новая для научных изысканий – отражала ценности, преобладавшие в тогдашнюю эпоху, а отчасти проистекала из осознания факта, что динозавры перестали быть непостижимыми. Коп и Марш в точности знали, чем занимаются: они открывали целый мир великого царства исчезнувших рептилий. Они творили историю науки.
И они знали, что слава и честь выпадет на долю того, кто откроет и опишет большее количество видов.
