– И она не боится оставлять тебя без присмотра? – Эльф поцокал языком и обернулся к девушке.
– Боюсь, – признала та. – Но я не в силах следить за ним неотлучно. Что Дорал сказал? Возьмут его в Школу?
– Возьмут, – Кинфер легко поднялся, бросил на лавку котомку, поискал глазами ковш с водой, нашел и припал к нему. Умма завороженно следила, как на рубашку эльфа падают капли воды, – но не теперь. Он слишком маленький. В десять лет, ну в девять – привози и отдавай, а до того – ни в какую не хотят.
Девушка прижала ладони к щекам. Она так надеялась, что Дорал что-нибудь придумает!
И что делать теперь? Скромных заработков магички едва хватало ей самой, к тому же она подумывала о переезде в город покрупнее, к тому же она не любила детей и понятия не имела, как их нужно растить, к тому же…
– Поэтому, – спокойно закончил Кинфер, – я отвезу его в Эллор.
Эльф снова присосался к ковшу с водой, как будто не замечая двух удивленных взглядов.
– То есть как это – отвезешь в Эллор? – переспросила Умма. – Просто вот так возьмешь и отвезешь? Разве эльфы принимают в Эллоре людей? И растят там человеческих детей?
– А я их попрошу, – отрезал Кинфер.
Сказано это было так, словно простое «попрошу» все объясняло.
Магичка переступила с ноги на ногу.
– И что, они воспитают Аррина эллорцем?
– Хотел бы я на это посмотреть. Нет. Слушай, три года в Эллоре – это лучше, чем три года в глухой деревне, где тебя ненавидят, или чем три года с безалаберной теткой, которой не до детей. У меня там родственники, они отличные эльфы и у них куча своей малышни. И маги в Эллоре есть – проследят, подучат. В общем, если у тебя нет плана получше…
Умма посмотрела на Аррина. Отдавать ребенка незнакомым эллорцам казалось ей верхом бессовестности. Даже если сама она не имела ни желания, ни возможности его воспитывать. Но как единственная вменяемая родственница мальчика…
– Чушь, – сказал Кинфер, поняв ее сомнения. – Ты не сможешь толком о нем заботиться и не дашь ему десятой части того, что дадут эллорцы. К слову, Дорал одобрил мое предложение, а ты его знаешь – он магу плохого не посоветует.
– Ну если уж Дорал… А я смогу его навещать? А если ему там не понравится, его можно будет забрать?
– Я хочу в Эллор! – заявил Аррин. – Мне все понравится! Кинфер, там правда большая семья? А они добрые? И много детей? С ними можно играть? И можно будет чаровать? А животные есть?
Кинфер на все вопросы утвердительно кивал, и мальчишка повторил, обернувшись к тетке:
– Умма, я очень-очень хочу в Эллор! Эй, а мне дадут такую же сережку?
– Нет! – твердо ответил Кинфер. – Сережки надевают неисправимым эллорским эльфам. А мы попросим вырастить тебя приличным человеком!
Пока смерть (полтора года после выпуска)
Во всем Идорисе очень высок спрос на выпускников Магических Школ, ведь краев, как вы знаете, шесть, а Школ – только две. Наместники большинства городов стремятся заполучить к себе гласников, деревни же не могут о таком и мечтать, поэтому ни оседлые, ни переезжие маги без дела никогда не останутся.
После окончания учебы у вас будет доходная и почетная работа на всю жизнь!
Магистр – трепло!
Под левой ногой с хрустом почил огрызок бублика. Такой черствый, что даже не размок в этой гнусной мороси.
Дождливым вечером столичный рынок был мрачным, угнетающим и почти безлюдным. Над редкими островками-прилавками колыхались свечи в стеклянных колпаках, да над некоторыми шатрами оставались поднятыми пологи.
Было тихо.
Лениво сползали с деревянных навесов грязные холодные капли. Влажным хрустом разносилось эхо шагов. Лавочники смотрели на красивую светловолосую девушку в простом шерстяном платьице не то с досадой, не то с надеждой: распродаться им хотелось, а сил торговаться уже не было. Потому окликать девушку и нахваливать товар они не торопились.
Умма и правда пришла сюда в самом конце дня именно в надежде сэкономить. Она не то чтобы бедствовала, но в последнее время работы было мало, а тут еще праздник на носу… Однако, пройдя по первому ряду с десяток шагов, магичка напрочь забыла, что привело ее сюда.
Происходило странное.
– Яблочки моченые, резаные сушеные, в меду варенные, – нерешительно завела молоденькая торговка, и Умма поняла, что стоит перед прилавком с фруктами, тупо глядя на развал.
Девушка покачала головой и отступила на шаг. Потерла лоб.
