Второй взрыв прогремел чуть дальше первого, но в той же стороне — значит, метили направленно в одну точку.
Аслан двумя шагами преодолел разделявшее их пространство и, аккуратно обхватив тестя спереди, приподняв, мелкими шажками доставил к подполу, в котором собралась уже вся семья — Ира, Галка, Иса…
Ту ночь они пережили, обошлось, лишь старый кот Джохар неподвижно лежал под сенью абрикосового деревца. Но он умер от старости, как заверил Митю потом отец.
А дед Кирилл умер в Пятигорске две недели спустя. Отступление к Москве совсем подорвало его силы, и в последние дни он находился между реальностью происходящего и какой-то другой, из своего далекого прошлого. Когда сознание ненадолго возвращалось к нему, он пытался что-то сказать Тамерлану, но Аллах лишил деда Кирилла дара речи после той ночи, когда не стало Джохара. Все, что у него получалось, это по-детски жалобно заглядывать в быстро повзрослевшие Митькины черты и нечленораздельно что-то мычать, немощно указывая на свои ноги. Все успокаивали его, пока наконец Тамерлан не положил конец никому не понятной суете деда, прошептав ему на ухо лишь несколько слов:
— Дедуля, я услышал. Ты рассказал мне тогда не всю правду про то, как с «тигром» повстречался. Но ведь к храбрости это не имеет никакого отношения, я знаю, ты мне сам говорил, поэтому не переживай. Все будет хорошо, скоро приедем в Москву.
Кирилл Федорович благодарно ему кивнул и нервно улыбнулся, сжав костлявыми пальцами узкую ладонь внука. С тех пор его и отпустило.
А через три дня мальчик горько плакал на могиле деда в одиночестве, когда все уже вышли за ограду. Необычный блеск он видел и в глазах старшего брата, но Иса плакал молча, стиснув зубы. Адам же, самый младший, ревел вовсю — и по поводу, и без. Хотя к настоящему мужеству ничто из этого не имело никакого отношения.
Посмотреть бы только вот еще в глаза тем, кто деда снова заставил воевать…
Нина Байрамова
До 90-х — сотрудник Грозненского нефтяного института. В 90-е — вынужденные переселенцы с детьми. После 90-х — журналист областного еженедельника.
Я не имела права быть слабой
Все было, как у всех: семья, дети, работа, дом… Летом — отпуск и отдых на Черном море. Какие-то планы и мечты, хлопоты по дому… А главное — уверенность в завтрашнем дне, потому что есть все для этого — высшее образование, мозги и все вышеперечисленное.
А потом вдруг все ушло. Просто резко закончилось. Даже приятные хлопоты по дому… Его, дома, просто не стало. И все, что происходило в его стенах, превратилось в воспоминания. А сами стены — в руины. Потому что случилась война. Чеченская.
Но сначала стали пропадать люди. Часто дети. Их просто хватали на автобусных остановках или даже вырывали из рук родителей на улице, запихивали в машину и увозили. А затем требовали с убитых горем мам денежный выкуп. Все, у кого имелись родственники в других городах России, стали прятать детей там.
Так и я оказалась на Кавминводах. А конкретно — в Пятигорске. Это были тяжелые 90-е. Определив нас туда, мой муж очень скоро самоустранился от нерешаемых проблем, связанных с нашим проживанием. Его самого приняли в другой семье, одели в кожу и меха, посадили на полное обеспечение, окружили теплом и лаской. Я же, оказавшись без денег, без работы, без жилья, без поддержки родных и друзей, на долгие десять лет выпала из нормальной жизни.
Нужно было решать вопросы первостепенной важности, причем не в какой-то очередности, а все сразу. Крышу над головой в Пятигорске предложили совершенно чужие люди. Мы с детьми спали на полу пустой комнаты общежития, поделив постель с тараканами, полчища которых обжили жилплощадь раньше нас. Дети посещали школу зачастую голодными. Было время, когда из еды был только хлеб и растительное масло, на котором я его поджаривала. С таким завтраком они шли учиться, это же ели на обед, а затем на ужин. Однажды упавшего в голодный обморок сына увезла прямо с урока «Скорая помощь». Никто в школе не подозревал о наших проблемах, и истощение детского организма приняли за приступ острого аппендицита. Тогда сыну помогла сбежать из больницы его сестра, и приехав из Пятигорска, где мы жили, в аэропорт Минеральных Вод, где я работала, он остался ночевать на лавочке под прикрытием сложенных картонных коробок. Кстати, тогда же на наших глазах проходила операция по освобождению заложников — сначала детей в автобусе, потом в вертолете…
