Если здесь есть такие, как мы, кто прижился в этом странном месте, то я хочу надеяться, что они смогут нам помочь.
«Нет, – говорит она. – Те, с кем я разговаривала, не хотели рассказывать о своем прошлом. В основном я говорю с ними, чтобы выучить знаки. Меня интересуют языки. Это была моя специальность, когда я пыталась попасть в одну из школ в столице».
«Если вам не положено с нами разговаривать, то почему ты позвала нас с собой на рынке?» – с подозрением спрашивает Ли Вэй.
«Было заметно, что вы растеряны, – объясняет она. – Чужаки. Я смотрела, как вы разговариваете знаками, и меня заинтриговало то, что ваши немного отличаются от тех, которые знаю я. Когда я услышала, как солдаты говорили, что ищут двух человек, чье описание подходило к вам, я поняла, что вам нужна помощь. Так странно, что есть еще такие люди – глухие. Может, все ваши предки сначала имели одинаковый язык знаков, а потом он со временем изменился? Это объяснило бы, почему у вас некоторые знаки другие».
Она производит на меня впечатление человека, чья любознательность настолько сильна, что часто уводит ее от темы.
«Ты так и не объяснила, почему нам помогла», – отмечает Ли Вэй, возвращая ее к нашему разговору.
Она смеется.
«Похоже, да. Извините. Просто все так интересно! Я помогла… Ну, отчасти просто из любопытства. А еще мы с отцом не поддерживаем политику короля. При старом короле все было не настолько плохо, а вот когда к власти пришел Цзянь Цзюнь, очень многое изменилось».
«Цзянь Цзюнь? – переспрашиваю я. – Это нынешний король?»
Мы знаем, что в Бэйго правит король, но в нашем поселке давно не следят за сменой правителей.
Сю Мэй кивает.
«Он плохо обращается с военными, вот почему мой отец подал в отставку – и при этом нажил массу врагов. А потом Цзянь Цзюнь запретил принимать женщин в училища, так что мы уехали из столицы и оказались в этом жалком городишке».
Ли Вэй выпучивает глаза:
«Но этот город огромный!»
Она снова хохочет.
«Да вы и правда с вершины горы! Этот город ничего особенного собой не представляет. Есть гораздо более крупные и важные города, и там можно многого достичь, если имеешь нужные умения или связи. Но для опозоренного ветерана и его ученой дочери? Вариантов очень мало. Владельцу этого двора нужен телохранитель и человек, который бы вел бухгалтерию. Он недружелюбный, но его хотя бы не смущает то, что я девушка».
«Наверное, это интересная работа», – вежливо говорю я.
«Очень интересная, – подтверждает она. – У нас бывают люди со всего Бэйго, и даже из-за его пределов. Каждый день кто-то уезжает в новом направлении. Каждый день к нам заходит кто-то незнакомый. Сегодня это вы. Что вас заставило спуститься с вершины горы?»
«Мы надеялись поговорить с Хранителем Дороги, чтобы в наш поселок отправляли больше еды», – объясняю я.
Ее недоуменный вид служит нам ответом еще до того, как она что-то скажет.
«Я об этом ничего не знаю. Я даже не знала о существовании вашего поселка. И кто такой Хранитель Дороги?»
Занавеска снова колышется, и перед нами возникает та женщина, которая обслуживала столики. Высокая и гибкая, она одета в шелка, как я уже успела заметить, вот только я не была готова увидеть это вблизи. Ослепительно-белая юбка (необычный цвет для повседневной одежды по меркам нашего поселка), поверх которой надета длинная туника невероятно яркого зеленого цвета. Кажется, будто материю соткали из весны. На ее тунике пляшут вышитые золотом цапли, и их блеск повторяется в сверкающих золотым шпильках, которые удерживают ее уложенные в два пучка волосы. Волосы у нее такие же невероятные – цвета солнца, а зеленые глаза блестят. Я никогда не видела таких лиц: в нашем поселке у всех темные волосы и глаза. Ее губы сияют от какой-то красной краски, благодаря пудре кожа лица выглядит светлой и нежной. Она словно вышла из сказки, так что я забываю, о чем у нас шла речь.
Рядом с ней я чувствую себя щуплой, грязной и некрасивой. И это еще до того, как я замечаю, как на нее смотрит Ли Вэй. Глаза у него широко распахнуты, словно иначе ему не вместить столько красоты. Проходит несколько секунд, прежде чем он сжимает губы, чтобы подтянуть отвисшую челюсть. Я уверена, что сама выглядела именно так в тот далекий день, когда увидела его покрытым золотом после работы в шахте.
Она улыбается нам обоим, задержав взгляд на Ли Вэе чуть дольше, чем на мне, а потом поворачивается к Сю Мэй. Она говорит что-то высоким и легким голосом, похожим на слышанное мной пение птиц. Сю Мэй улыбается, что-то быстро отвечает, а потом обращается к нам:
«Вы заинтересовали Лу Чжу, – сообщает она знаками. – Не беспокойтесь: она привыкла, что я разговариваю с такими, как вы. Она никому не скажет».
«Волосы у нее настоящие?» – спрашивает Ли Вэй.
Сю Мэй что-то говорит Лу Чжу, и они обе смеются. Ли Вэй краснеет, понимая, что забавными им показались его слова.
«Да, – отвечает Сю Мэй. – Она родом не из Бэйго, люди из ее страны все такие. Сейчас она здесь работает, как и я. Она подошла спросить, не хотите ли вы рисового вина, но, как я полагаю, у вас обоих нет денег».
Мы киваем. Сю Мэй открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут громкий шум заставляет обеих девушек повернуться в сторону зала. Некоторые из
