примерно за сутки».
Мне все равно кажется, что рисковать нет смысла, несмотря на все богатства, и, судя по раздосадованному лицу Сю Мэй, наблюдающей за игрой, она тоже так считает. С последнего поражения добровольцев не находится. Бородач спокойно кивает своему помощнику, и тот высыпает на стол еще одну порцию монет. По глазам стоящих вокруг стола я вижу, что соблазн велик, но никто не вызывается рискнуть.
«Теперь это труднее, – объясняет мне Ли Вэй. – Скорпион раздражен, вероятность укуса больше».
Помощник старика выставляет еще монеты.
«Это никого не соблазнит, – комментирую я. – Дураков нет».
Так мне кажется.
К моему глубочайшему изумлению, Ли Вэй встает и шагает к столу. Я не успеваю даже сообразить, что его следует остановить: он проталкивается через толпу и протягивает помощнику статуэтку бисю. Молодой человек придирчиво ее осматривает (в особенности позолоту), а потом отрывисто кивает, принимая ставку. Толпа приходит в неистовство, и я заставляю себя идти к ним. Мне нужно его остановить, сказать, что это – идиотизм, но предостерегающий взгляд Сю Мэй заставляет меня опомниться: нельзя говорить с Ли Вэем знаками на глазах у всей этой толпы.
Я беспомощно наблюдаю за тем, как делаются ставки. Большинство из них «против». Мне нет нужды понимать слова окружающих: я и так вижу, о чем они думают. Судя по тому, как они переглядываются и подталкивают друг друга локтями, они приняли Ли Вэя за неуклюжего наивного паренька, который почти наверняка ошибется и проиграет. Не обращая внимания на их реакцию, Ли Вэй сосредотачивает свой жесткий взгляд только на скорпионе в коробочке и смотрит неотрывно, пока делаются ставки, его зубы крепко сжаты.
Я напряжена почти так же, как Ли Вэй, и мне снова приходится бороться с острым желанием оттащить его от этого безумства. Однако я не успеваю ничего предпринять. Ставки сделаны, бородач достает скорпиона и кладет ему на руку. Я перестаю дышать. Толпа снова начинает гвалт, но Ли Вэю хотя бы не надо думать еще и об этой помехе. Он не слышит шума и сможет сосредоточиться исключительно на том, чтобы держать руки ровно (что, надо признать, у него удивительно хорошо получается). Он пересаживает скорпиона с ладони на ладонь, оставаясь спокойным и собранным, а вот я тревожусь все сильнее. О чем он думает? Ему нельзя рисковать повредить руку, особенно если нам вскоре придется лезть обратно! А что, если он ошибся и укус не безвреден?
Шесть, семь, восемь. На девятой пересадке толпа сатанеет, отчаянно пытаясь смутить его перед финальным движением. Он даже не моргает, а вот я так трясусь, что приходится обхватить себя руками, чтобы не шататься. Десятая пересадка заканчивается, и он торжествующе возвращает скорпиона в коробочку. Шум становится оглушительным. Большинство зрителей проиграли, но те, кто поставил на Ли Вэя, получат немало. Помощник пододвигает Ли Вэю громадную пирамиду монет, но тот качает головой и указывает на ярко-красный шелк. Быстро посовещавшись со своим начальником, помощник забирает несколько монет, а потом вручает остальные Ли Вэю вместе с шелком и статуэткой бисю.
Радостно ухмыляясь, Ли Вэй забирает свой выигрыш, поворачивается, чтобы отойти от стола, и тут ему дорогу заступает какой-то мужчина. Он говорит, но Ли Вэй ничего не понимает. Он недоуменно смотрит на говорящего, что приводит того в возбуждение. Его следующие слова заставляют еще несколько человек внимательно смотреть на Ли Вэя, и я напрягаюсь, пытаясь понять, в чем дело. Сю Мэй внезапно оказывается рядом с ним и что-то с непринужденной улыбкой говорит. Это успокаивает остальных, хотя первый заговоривший все еще смотрит на Ли Вэя с подозрением. Она уводит Ли Вэя к нашему занавешенному столу, и я поспешно к ним присоединяюсь.
«Ты что, с ума сошел? – вопрошаю я. – Зачем было так рисковать? Тебя чуть не укусили!»
«Чуть не укусили? – возмущается Ли Вэй, избавившись от своей добычи. – Даже близко к тому не было!»
«Я с этим соглашусь, – невесело говорит Сю Мэй. – Гораздо большая опасность заключалась в том, что тебя опознают как глухого, что многие сочли бы нечестным преимуществом. Тот мужчина решил, что ты был чересчур спокоен среди шума, а потом ты ему не ответил. Я сказала ему, что ты приехал издалека и не говоришь по-нашему».
«Спасибо, – говорю я ей, ощущая острое желание снова вернуться к нашей главной проблеме. – А теперь если ты поможешь нам найти остальных, кто…»
Я останавливаюсь: мое внимание привлекает новая суматоха. Двое мужчин за столом из-за чего-то поссорились. Один бросается на другого, опрокинув свой стол. Сю Мэй мчится к ним, пытаясь вмешаться. Ли Вэй встает, собираясь ей помочь, но ее отец уже действует. Он бежит через комнату, явно намереваясь прекратить драку, но не успевает помешать тому, что происходит в следующую секунду.
Мужчины схватываются друг с другом, и одного из них впечатывают в стену с такой силой, что я ощущаю сотрясение, даже стоя в дальней части комнаты. Небольшая полка, висящая высоко на стене, с узорчатой миской на ней, шатается, и миска летит на пол. Лу Чжу прижимает пальцы к губам и тихо вскрикивает.
Драка заканчивается: отец Сю Мэй держит обоих мужчин за шиворот и волочет с постоялого двора. Сю Мэй и Лу Чжу стоят на коленях у разбившейся миски, на их лицах – тревога и страх. Ли Вэй с беспокойством смотрит на них, но, не видя явной опасности, садится рядом со мной.
«Не понимаю, в чем дело», – говорю я.
Хоть это и не имеет ко мне никакого отношения, я не могу не переживать за Сю Мэй, которая явно расстроена. Выкинув драчунов на улицу, ее отец возвращается и подходит поговорить с ней и Лу Чжу. Остальные посетители продолжают свои дела как ни в чем не бывало, но эти трое не успокаиваются.
